Творения. Книга вторая

Но при всем том, этот вопрос, и прежде всех, требует основательного и беспристрастного решения. Для этого необходимо послать особую экспедицию из людей специальных, опытных, в числе коих должны быть, между прочим, и лучшие, и опытные хлебопашцы из крестьян и скотоводы из знающих это дело. Экспедиция эта должна, во-первых, осмотреть весь левый берег вдоль, начиная от Албазина до последних хребтов, пред Кизи, а поперек — от беретов материка Амура до хребтов, неудобных к заселению; во-вторых, указать прямо на места, где хлебопашество может развиться быстро и где — со временем, как это сделал г. Максимович в своей записке, — относя к первым Уссурийскую долину, в 30 верстах выше устья оной, а к последним некоторые места на Амуре, — и тогда сам собой решится второй вопрос, т. е. где прежде, всего нужно и удобно сделать заселения. Прежде нежели я могу сказать что-либо от себя в ответ на вышеозначенный вопрос, я скажу, что оба берега Амура, выключая одного Китайского, или правильнее сказать, Манчжурского города Айгуна (сахалян улахотон) с несколькими близь его лежащими селениями, можно сказать, не заселены и ждут переселенцев; ибо что значить несколько десятков домиков и шалашей и, по предположению г. Максимовича, 1500–2000 человек, разбросанных по обеим берегам от Айгуна, и до последнего хребта пред Кизи? От стрелки же до Айгуна привитающие Минегры составляют самую ничтожную часть населения, если только можно назвать населением несколько берестяных юрт. От Кизи до устья и по лиману обитающие Гиляки и Мангунды своим и небольшими селениями могут еще показывать, что берега не пусты, и все это население находится большей частью на правой, т. е. не на нашей стороне Амура. Из 100 деревень Гольдов, обитающих на пространстве 700 верст, на левом берегу только 29, по замечанию г. Максимовича.

Но и все это население, взятое вместе и с городом. что значит на таком огромном пространстве, какое занимает Амур от начала до конца своего? Оно только может служить одним из первых и важных доказательств тому, что на Амуре климат и воздух не вреден для человека, и это так должно заключить и по записке г. Максимовича, где он говорит, что хотя левый берег Амура низкий, и на большое пространство; но это пространство изрыто рукавами реки и большей частью понимается водой, следов. все глухие протоки и озера каждогодно освежаются свежей водой.

Здесь я считаю нужным пересказать кое-что из того, что говорить в этом отношении в своей записке г. Максимович. Он, прежде всего, все виденные им места, от устья Амура и даже до Сунгари, разделяет на три полосы: полосу хвойных лесов, полосу листовых и переходную. К первой он относит все прибрежья Татарского пролива, лимана и части Амура от устья за мыс Тырь на около 120–150 версты. ко второй — места от реки Хунгари вверх по Амуру, даже до Хинганского или Гинганского хребта, а пространство между рекой Хунгари и ниже, до Богородско-Михайловского хребта, он относит к средней переходной полосе. Очевидно, что таковое разделение не может быть отнесено ко всему Амуру, хотя и довольно справедливо в своем объеме. Весь Амур может быть, по мнению моему, разделен на три главные части, резко отличающейся одна от другой: первую — от Стрелки почти до устья Зеи, вторую — от Зеи до последних гор пред Кизе, и третью — от сих последних гор до лимана. В первой полосе г. Максимович находит немного мест, годных для поселения (конечно, хлебопашцев). Говоря о полосе листовых лесов, он рекомендует преимущественно правый берег, а об левом он говорит, что на всем пространстве, от Хунгари даже до Сунгари, берег представляет широкую низменность, изрезанную множеством маленьких и часто узких рукавов с песчаным или глинистым и илистым грунтом, покрытую лугами, тальниками и подверженную во многих местах на большом пространстве наводнениям; и но всему этому берегу он не видал ни одного места, годного для поселения, выключая одного — около хребта Оджал.

Переходя же к описанию средней полосы, он очень рекомендует место для поселения недалеко от Кизе, вверх, в верстах 90 или 100, где найден им дикий виноград, который, по словам туземцев, всегда дозревает. Говоря о северной полосе, Он говорит, что от устья до Михайловского, мест, удобных для населения в ней, весьма мало. Выше Михайловского встречается довольно пространства и ровные места, а далее луга встречаются чаще, но травы на них еще грубы.