Творения, том 1, книга 1

2. Итак, тебя печалит и смущает то, что ты уже опередил сверстников, и, имея сильного и дерзкого противника, далеко оставил позади себя подвизающихся вместе с тобою! Не правду ли говорил я, что твое уныние есть только следствие предубеждения, а при внимательном рассмотрении может доставить нам много побуждений даже к благодушию? Скажи мне, какая польза не быть бесноватым, если при этом жизнь будет оставлена в пренебрежении? И какой вред от беснования, если при этом образ жизни будет строг и благоустроен? Но ты, может быть, стыдишься и краснеешь, когда демон низвергает тебя в чьем-либо присутствии? Это происходит по той причине, что ты судишь о деле по мнению толпы, а не по благоразумию. Ниспадение не в том состоит, что, по твоим словам, случается с тобою, но в подпадении греху; при таком падении следует стыдиться и сетовать. А теперь мы стыдимся того, что не имеет в себе ничего постыдного; напротив, делая то, что в самом деле постыдно и достойно осмеяния и тяжкого наказания, думаем, что с нами не случилось ничего худого, если душа каждый день падает под тяжестью грехов, то никто не плачет; а если случится что-либо такое с телом, это кажется тяжким и невыносимым. Не в этом ли и состоит беснование, когда душа находится в таком состоянии и так ошибочно судит о вещах? Если бы твои припадки происходили от пьянства, тебе следовало бы стыдиться и унывать; тогда вина была бы произвольная, но если они происходят от насилия другого, то стыдиться должно не тому, кто терпит, но тому, кто делает обиду и насилие. Так и на площади, если во время ссоры один толкнет другого и повергнет на землю, мы все обвиняем толкнувшего, а не упавшего. Хорошо стыдиться, но - тогда, когда мы делаем что-нибудь, навлекающее на нас наказание от Того, Кто будет некогда судить нас; а пока мы не знаем за собою ничего такого, зачем нам стыдиться? Если бы кто, напав на тебя одного, стал бить тебя или повергать тебя на землю без всякого с твоей стороны повода или вины, а ты все перенес бы с кротостью и удалился, то твой поступок был бы не постыдным, но любомудрым и весьма похвальным. Итак, если похвально переносить обиду, причиняемую людьми, то зачем будет стыдиться, как бы какого предосудительного дела, тот, кто благодушно переносит бешенство злейшего демона, совершающего то же самое? Что может быть несообразнее такого противоречия? Если бы ты, встав после своего припадка, стал делать или говорить что-либо непристойное, тогда и я не стал бы препятствовать тебе, сокрушаться и сетовать об одном; а если ты все переносишь с благодарением и тотчас обращаешься к молитвам, то чего здесь стыдиться? Может быть, тебя огорчают укоризны от других? Но что может быть предосудительнее людей, которые не знают даже того, что заслуживает укоризны? Эти люди и суть, поистине безумные и бесноватые, - они, которые не умеют смотреть на вещи, каковы они, в сущности, и ругают достойное похвал, а предосудительное считают похвальным. Сумасшедшие говорят окружающим много худого, но слушающие их не думают обижаться. Так и ты, слушая этих безумных, не считай случающегося с тобою позором и вредом, чтобы тебе, в самом деле, не сделаться достойным осуждения, прогневав Бога. Если ты будешь считать позорным то, что Бог посылает для вразумления и пользы, то смотри, к чему ведет это зло.