Творения, том 11, книга 1

2. Говорит же это не потому, будто уже предстояла ему смерть, но чтобы они и в случае смерти его не сокрушались по-человечески. А что он сказал это не потому, будто предстояло ему умереть, – чем весьма огорчил бы их, – то смотри, как он утешает, как бы так говоря: я говорю это не как имеющий умереть. Потому и присовокупляет далее: "И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами". А слова: "Я ни в чем посрамлен не буду" значат: умереть мне нестыдно, напротив весьма полезно. Почему? Потому, что я не бессмертен, – впрочем буду в большей славе, нежели в какой быль бы, оставаясь бессмертным на земле, так как не одно и то же презирать смерть будучи бессмертным, и будучи смертным. Поэтому ни мало непостыдно умереть и теперь, хотя я и не умру. "я ни в чем посрамлен не буду", – т. е. буду ли жив, идя умру: то и другое приму благодушно – жить ли мне или умереть. Хорошо сказано: таково именно (свойство) христианской души. "Но при всяком", – говорит, – "дерзновении". Видишь ли, как не посрамляюсь? Если бы страх смерти отнял у меня дерзновение, то умереть было бы постыдно. Когда же и приближающаяся смерть нимало не страшить, то непостыдно. Живу ли я, мне нестыдно жить, потому что проповедую благовестие; умру ли, нестыдно умереть, потому что не страшусь. (В том и другом случае) я показываю равное дерзновение. Не почтите постыдным делом того, что я сказал об узах. Он были причиной столь великих благ для меня, что и другим придали дерзновения. Стыдно не то, чтобы быть в узах за Христа, но (стыдно) в чем-нибудь изменить Христу, убоявшись уз, так что, пока этого нет, узы производят во мне дерзновение. Я часто не избегал опасностей, и этим могу похвалиться пред неверными, а если со мною случится что-нибудь противное, тогда считайте меня посрамленным, потому что и последнее не меньше первого и дает вам дерзновение. Смотри, как (апостол) сводить это к своему лицу; это же делает он и во многих других местах, например, в послании к Римлянам говорит: "Ибо я не стыжусь благовествования" (Рим. 1:16), и к Коринфянам: "Это приложил я к себе и Аполлосу" (1 Кор. 4:6). "Жизнью ли то, или смертью". Говорит он это не потому, чтобы не знал, – он знал, что не тогда, а после умрет, – но заблаговременно подготовляем к этому их душу. "Ибо для меня", – говорит, – "жизнь – Христос, и смерть – приобретение" (ст. 21): и умерши, говорит, я не умру, так как имею жизнь в себе самом. Только тогда (враги) умертвили бы меня, когда бы могли страхом исторгнуть вру из моей души; доколь Христос со мною, я жив, хотя бы и смерть случилась. Даже и в настоящем веке не то составляет жизнь мою, что живу, но – Христос. Если и в этом веке не в том состоит жизнь, "А что ныне живу во плоти, то живу верой", то и о будущем веке я говорю, что "и уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. 2:20). Таков должен быть христианин. Не живу, говорит, обыкновенной жизнью. Как же ты живешь, блаженный Павел? Ужели не смотришь на солнце? Ужели не дышишь общим воздухом? Ужели не питаешься общей всем пищей? Ужели не ходишь по земле, как мы, не имеешь нужды во сне, в одежде, в обуви? Что ты говоришь: не живу? Как не живешь? Что ты хвалишься? (Нет), это не тщеславие. Если б об этом не свидетельствовали дела, то конечно можно бы назвать тщеславием. А так как дела свидетельствуют, то какое тщеславие? Исследуем же, каким образом он не живет. В другом месте он говорит: "Которым для меня мир распят, и я для мира" (Гал. 6:14). Итак, послушайте, в каком смысле он говорит: "И уже не я живу" (2:20), и еще: " Но живет во мне Христос".