Творения, том 11, книга 2

3.Как воробей, хотя бы он не всем телом попал в сеть, но только одною частию, напр., ногою, находится во власти поставившего сеть, так и мы находимся во власти диавола, хотя бы уловлены были им не всецело – и по вере, и по жизни, но только по жизни. "Не всякий, говорящий Мне ", – говорит Христос, – "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное"; и еще: не знаю "вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие" (Мф.7: 21, 23). Видишь ли, что вера не доставляет нам никакой пользы, если нас не знает Владыка? И девам то же сказано: "не знаю вас" (Мф.25:12). Какая же им польза от девства и многих подвигов, если их не знает Владыка? И во многих местах мы находим, что люди, нисколько не осуждаемые за веру, наказываются только за порочную жизнь; и, напротив, иногда люди, нисколько не осуждаемые за жизнь, погибают за неправое учение потому, что то и другое держится взаимно. Видишь ли, что мы находимся в сети диавольской, когда не исполняем воли Божией? И не только за всю жизнь, но и за один порок люди часто ввергаются в геенну, если у них нет других равносильных добрых дел. Так и девы были осуждены не за блуд, или прелюбодеяние, или зависть, или вражду, или пьянство, или неправоверие, но за недостаток елея, т. е. за то, что не творили милостыни: это именно значит елей. И те осужденные, которым сказано: "идите от Меня, проклятые, в огонь вечный", также были обвиняемы не в чем-нибудь подобном, но в том, что не напитали Христа. Видишь ли, что и один недостаток милосердия может ввергнуть в огнь гееннский? К чему, скажи мне, будет годен тот, кто не творит милостыни? Ты постишься каждый день? Но и те девы постились, однако не получили отсюда никакой пользы. Молишься? Но что в этом? Без милостыни и молитва бесплодна. Без нее все нечисто, все бесполезно; без нее теряется большая часть добродетели. "Не любящий брата своего", – говорит (апостол), – "не познал Бога" (1 Ин.3:10;4:8); как же ты любишь его, если не хочешь поделиться с ним чем-нибудь из этих малых и ничтожных благ? Ты соблюдаешь, скажи мне, целомудрие? Почему? Потому ли, что боишься мучений? Нет, но потому, что таков ты от природы; если бы ты соблюдал целомудрие по страху мучений, преодолевая такое побуждение и такое насилие (природы), то ты гораздо более мог бы творить милостыню. Ведь не все равно – обуздывать страсть к богатству, или к телесным удовольствиям; последнее гораздо труднее. Почему? Потому, что последнее – удовольствие естественное, посеянное и насажденное в нашем теле; а страсть к богатству не такова. Милосердие и сострадание – вот чем мы можем уподобиться Богу; а когда мы не имеем этого, то не имеем ничего. Не сказал (Господь): если станете поститься, то будете подобны Отцу вашему; не сказал: если станете соблюдать девство, или: если станете молиться, то будете подобны Отцу вашему. Все это не относится к Богу, и Бог не делает ничего такого. Но что? "Будьте милосерды", – говорит, – "как и Отец ваш милосерд, который на небесах" (Лк.6:36). Это – дело Божее, если же ты не имеешь этого, то что же имеешь? "Милости хочу",– говорит Он, – "а не жертвы" (Ос.6:6). Бог сотворил небо, сотворил землю, море, – велики эти дела и достойны его премудрости. Но ничем Он так не расположил к себе человеческий род, как милосердием и человеколюбием; и это – есть дело Его премудрости, силы и благости, но гораздо более то, что Он сделался рабом. Не поэтому ли мы более удивляемся ему? Не поэтому ли более благоговеем пред Ним? И Бога ничто столько не располагает к нам, как милосердие. Об этом много говорят непрестанно все пророки. Говоря о милосердии, я разумею не то, которое соединено с любостяжанием; это не милосердие. Корень терновника никогда не производил елея, но производит его корень масличного дерева; точно так и милосердия не рождает ни корень любостяжания, ни неправды, ни хищения. Не унижай милостыни, не подавай повода всем порицать ее. Если ты похищаешь для того, чтобы благотворить, то ничего не может быть хуже такой милостыни. Когда она происходит от хищения, то она не милостыня; это – какая-то жестокость и свирепость; это – оскорбление Бога. Если Каин так оскорбил Бога, принесши в жертву маловажнейшее из своей собственности, то как оскорбит его приносящий чужое? Приношение есть не что иное, как жертва, – очищение, а не осквернение. Ты не смеешь молиться с грязными руками; неужели же не считаешь страшным – приносить Богу грязь и нечистоту хищения? Рукам ты не позволяешь оставаться в грязи и нечистоте, но сначала очистишь их, а потом уже приносишь; между тем эта грязь не составляет никакого преступления, а та достойна осуждения и порицания.