1. Принимающие горькие лекарства сначала испытывают неприятное чувство, а потом чувствуют пользу. Такова и добродетель, таков и порок: в последнем испытывается сначала удовольствие, а потом скорбь; в первой - сначала скорбь, а потом удовольствие. И однако то и другое неравно; совершенно не одно и то же - наперед испытать скорбь, а после удовольствие, или - испытать наперед удовольствие, а после скорбь. Почему? Потому что в последнем случае ожидание будущей скорби уменьшает настоящее удовольствие, а в первом ожидание предстоящего удовольствия много ослабляет настоящую скорбь, так что иногда там не чувствуется даже никакого удовольствия, а здесь - никакой скорби. Впрочем не в этом только отношении есть различие, но и в другом. В каком именно? В том, что неравны относительно продолжительности времени, но одно меньше, а другое гораздо больше. Подобное (различие) ещё значительнее в предметах духовных. Отсюда Павел и заимствует утешение; он ссылается опять на общее мнение, которому никто не может противоречить, как общему приговору, потому что когда кто-нибудь высказывает мысль, признаваемую всеми, то все соглашаются и никто не возражает. Вы скорбите? - говорит он; это понятно; таково всегда наказание; с этого оно начинается. Потому он и продолжает: "Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью
". Хорошо сказал он: "кажется", потому что наказание на самом деле не есть скорбь, но только таковою кажется; и при том не одно какое-нибудь наказание таково, а другое не таково, но всякое: "всякое", - говорит, - "наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью", т.е. и человеческое, и духовное. Видишь ли, как он ссылается на общие мнения? "…Кажется", - говорит, - "печалью", следовательно не есть на самом деле. И действительно, от какой скорби может происходить радость? Ни от какой; равно и ни от какой радости не происходить скорбь.