Творения, том 3, книга 1

4. Видишь ли, какие хулы произносят на Бога те, которые говорят, что один законодатель нового завета, а другой – ветхого? Но все это прекращается, когда мы допустим, что один Бог и того и другого завета. Тогда окажется, что Он мудро устроял дела касательно нас, сначала посредством закона, а теперь посредством благодати, и не с недавнего времени, не в последние времена, но издревле и с самого первого дня стал промышлять о нас. А чтобы еще более сомкнуть уста их, мы приведем теперь сами изречения пророков и апостолов, возвещающих, что один законодатель нового и ветхого завета. Итак, пусть выступит освященный от чрева матери Иеремия, и ясно покажет нам, что один и тот же Бог того и другого завета. Что же говорит он, объявляя от лица законодателя? "Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их" (Иер.31:31,32). Таким образом, установитель нового завета есть Бог, давший и ветхий. Этим пророк достаточно обуздал уста и последователям Павла Самосатского, которые отвергают предвечное бытие Единородного. Если Он действительно не существовал прежде рождения от Марии и не имел бытия прежде, нежели явился во плоти, то как, не существуя, Он законополагал? Как Он мог сказать: "Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их". Как он мог завещать отцам их, не существуя и не имея бытия, по их учению? Против иудеев и болеющих иудейскими заблуждениями павлиан это свидетельство пророка достаточно устойчиво. Но чтобы обуздать и манихеев, мы приведем свидетельство из нового завета, так как они не оказывают никакого уважения к ветхому, или лучше, и к новому, потому что и этот, который по видимому уважают, они унижают не менее того: во-первых, отделением его от ветхого они ослабили и достоверную часть его; ведь не малым доказательством истинности его содержания было предсказание ветхозаветных пророчеств, которые, отвергши, они не чувствуют, что унизили апостолов больше пророков. Итак, этим, во-первых, они унижают новый завет; а во-вторых – исключением из него большей части. Но, не смотря на то, сила его содержания такова, что и из самих остатков легко можно видеть их низость; урезанные части кричат и вопиют, требуя соединения с прочими своими частями.