Творения, том 4, книга 1

5. “И дала также мужу своему, и он ел. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги”. Здесь рождается у нас весьма важный вопрос, (решить) который мы еще прежде обещали вашей любви. Справедливо спросит иной, какую силу имело это дерево, что вкушение от него открыло им глаза, и почему оно называется древом познания добра и зла? Потерпите, если угодно, я хочу несколько поговорить с вами и об этом и научить вашу любовь, что, если мы захотим принимать с рассуждением то, что говорится в божественном Писании, то ни одно слово не покажется нам трудным. Не вкушение от дерева открыло им глаза: они видели и до вкушения. Но так как это вкушение служило выражением преслушания и нарушения данной от Бога заповеди, а за эту вину они лишились потом облекавшей их славы, сделавшись недостойными столь великой чести, то поэтому Писание, следуя своему обыкновению, говорит: “Ела … и он ел. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги”. Лишившись за преступление заповеди высшей благодати, они ощущают и чувственную наготу, чтобы из охватившего их стыда вполне поняли, в какую бездну низвело их преступление Владычной заповеди. В самом деле, доселе они наслаждались такою свободою, и даже не знали, что были наги (они и не были наги, потому что их лучше всякой одежды покрывала вышняя слава), после же вкушения, т.е. после преступления заповеди, они дошли до такого унижения, что, не перенося стыда, стали уже искать покрывала. Учиненное ими преступление заповеди сняло (с них) ту чудную и необыкновенную одежду, то есть, (одежду) славы и вышнего благоволения, которою они были облечены, и в то же время возбудило в них чувство наготы, и покрыло их невыразимым стыдом. “И сшили, - сказано, - смоковные листья, и сделали себе опоясания” (ст. 7). Подумай, Возлюбленный, с какой высоты в какую глубокую пропасть низвергло их диавольское внушение. Облеченные доселе такою славою, они теперь сшивают листья смоковные и делают себе препоясание. Таков плод диавольского обольщения; такова хитрость этого внушения, что оно не только не доставило людям больших благ, но лишило их и тех, которые они имели. Так как такая причина - вкушение - произвела преслушание, поэтому Писание говорит: “Ела … и он ел. И открылись глаза у них”, - разумея не телесные глаза, но умственное зрение. Так как они преступили заповедь, то (Господь) и дал им почувствовать то, чего прежде, по благоволению, какое Он оказывал им, они не чувствовали. Когда слышишь, что “открылись глаза у них”, понимай это так, что (Бог) дал им почувствовать наготу и лишение той славы, какою они пользовались до вкушения. А что таков обычай Писания, послушай, как оно говорит и в другом месте. Когда служанка Сарры, убежав от госпожи, блуждала и, повергши “отрока под одним кустом …села вдали” и ожидала смерти его, (о ней Писание) говорит: “И Бог открыл глаза ее” (Быт.21:15,16,19), не потому, чтобы она дотоле не видела, но потому, что Бог (в это время) возбудил ее ум. Видишь ли, что слово - “открыл” относится не к телесным глазам, но к умственному зрению?

Тоже самое можем сказать и касательно другого, возникающего здесь, вопроса. Говорят: для чего это дерево называется древом познания добра и зла? Многие любители споров дерзают говорить, что Адам после уже вкушения от древа получил способность различать добро и зло. Думать так было бы крайне безумно. Чтобы никто не мог говорить так, для этого мы, предвидя это, недавно столько рассуждали о данной Богом человеку мудрости, доказывая ее наречением имен, какие дал он всем зверям, и птицам, и бессловесным (животным) и тем, что сверх этой высокой мудрости он удостоился еще и пророческого дара. Как тот, кто дал имена и изрек такое чудное пророчество о жене, мог не знать, что хорошо и что худо? Если мы допустим это (чего да не будет!), то произнесем опять хулу на Создателя. Как Он давал и заповедь тому, кто не знал, что преступление (есть) зло? Это не так; напротив, он ясно знал это. Поэтому изначала (Бог) создал это животное (человека) самовластным: иначе не следовало бы его и наказывать за преступление заповеди, и награждать за ее соблюдение. Что он сделался смертным за преступление, это видно и из самой заповеди, и из последующих событий. Послушай, что сама жена говорила змею: “Плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их, и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть”. Значит, до вкушения они были бессмертны: иначе Бог, и после вкушения, не навел бы на них смерть в виде наказания.