Творения, том 8, книга 1

2. Почему же, исцеляя хромых и увечных, Он не напоминал им об этом? Мне кажется, что болезни у расслабленных происходили от грехов, а у прочих – от естественной немощи. Если же это не так, то через них и то, что сказано им, сказано было и другим. Так как эта болезнь тяжелее всех других, то через большую врачуются и меньшие. Как, исцелив некоего другого, Христос повелел ему воздать славу Богу, внушая это не ему одному, а через него и всем другим, так и здесь через расслабленных увещевает и всех прочих, и внушает то же, что им сказал. К этому надобно и то сказать, что Он видел в душе расслабленного великое терпение, и потому дает ему наставление, как человеку, могущему принять увещание, ограждая его здоровье и благодеянием и страхом будущих зол. И посмотри, как Христос был чужд тщеславия. Он не сказал: вот, Я сделал тебя здоровым. А сказал: вот, ты теперь здоров; впредь не греши. Не говорит также: не греши, чтобы Я не наказал тебя; а только: "чтобы не случилось с тобою чего хуже". То и другое выражает безлично; и притом показывает, что здоровье возвращено ему более по благодати, нежели по заслугам. Не подает вида, что он освобожден от наказания по достоинству, а выражает, что он спасен по человеколюбию. В противном случае сказал бы: вот, ты понес уже достаточное наказание за свои грехи: будь же вперед осторожен. Но Он не так сказал, а как? "Вот, ты выздоровел; не греши больше". Это должны мы повторять чаще и самим себе, и когда будем наказаны и освободимся от наказания, то каждый пусть говорит самому себе: "вот, ты выздоровел; не греши больше". А если, и продолжая грешить, мы не подвергаемся наказанию, то станем повторять следующее апостольское изречение: "благость Божия ведет тебя к покаянию. Но, по упорству твоему и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев" (Рим.2:4,5). Но Христос не только укреплением тела, а еще и другим способом явил расслабленному важное доказательство Своего божества. Словами: "не греши больше" Он показал, что знает все прежде бывшие согрешения его, а потому следует веровать Ему и относительно будущего. "Человек сей пошел и объявил Иудеям, что исцеливший его есть Иисус" (Ин.5:15). Посмотри, как он и в этом случае сохраняет то же чувство признательности. Он не говорит, что Иисус есть тот муж, который сказал ему: "возьми постель твою", потому что иудеи постоянно выставляли это на вид, как преступление, а он продолжает свое оправдание, объявляя своего Исцелителя, стараясь и других привлечь и приблизить к Нему. Он не был так бесчувствен, чтобы, после столь великого благодеяния и увещания, предать своего Благодетеля и говорить это с злым намерением. Если бы он был даже диким зверем, если бы был бесчеловечным и каменным, то это благодеяние и страх достаточны были бы удержать его. В ушах его еще звучала угроза, и потому он боялся, чтобы не потерпеть чего-либо худшего, имея столь великие доказательства силы Врача. Иначе, если бы он захотел клеветать, то, умолчав об исцелении, сказал бы только о преступлении закона и стал бы обвинять. Но этого нет; напротив, он с великим дерзновением и благодарностью прославляет своего Благодетеля нисколько не меньше слепого. Что говорил слепой? "Сделал брение, и помазал глаза мои". И расслабленный также: "исцеливший" меня "есть Иисус. И стали Иудеи гнать Иисуса и искали убить Его за то, что Он делал такие [дела] в субботу" (Ин.5:15,16). Что же Христос? "Отец Мой, - говорит Он, - доныне делает, и Я делаю" (ст.17). Когда ему нужно было защищать Своих учеников, тогда Он указывал на Давида, как на подобного им раба: "разве вы не читали, что сделал Давид, когда взалкал сам и бывшие с ним" (Мф.12:3)? А когда дело касается Его самого, Он обращается к Отцу, двояким образом показывая Свое равенство с Ним, – и тем, что называет Его в собственном смысле Своим "Отцом", и тем, что представляет Себя делающим заодно с Ним. Почему же Он не упомянул о случившемся в Иерихоне? Потому, что хотел возвести их от земли, чтобы они внимали Ему уже не как человеку, а как Богу и Законодателю. Но если бы Он не был истинным Сыном и Единосущным, то оправдание было бы еще хуже обвинения, похоже на то, как если бы какой-нибудь начальник, преступив царский закон и потом, будучи обвиняем, стал в оправдание свое говорить, что и сам царь нарушает его; этим он не только не избежал бы осуждения, а еще увеличил бы свою вину. Но здесь достоинство равное, потому и оправдание представлено совершенно твердое. Чего, говорит Он, вы не поставляете в вину Богу, в том не можете обвинять и Меня. Потому-то, предупреждая их, Он и сказал: "Отец Мой", чтобы заставить их, и против их воли, допустить для Него то же самое (что и для Бога-Отца), по уважению к Его совершенному единению с Отцом. Если же кто скажет: как делает Отец, когда Он в день седьмой почил от всех дел Своих, – тот пусть узнает образ Его делание. Каким же образом Он делает? Промышлением, сохранением всего сотворенного. Когда ты видишь восходящее солнце, бегущую луну, озера, источники, реки, дожди и движение природы – в семенах, в телах наших и в бессловесных животных, и все прочее, чем держится вселенная, то и познавай в этом непрестающее делание Отца; Он, говорит Христос, "повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных" (Мф.5:45); и еще: "если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает" (Мф.6:30); также, и о птицах беседуя, говорит: "Отец ваш Небесный питает их" (Мф.6:26).