Творения. Том второй: СТИХОТВОРЕНИЯ. ПИСЬМА. ЗАВЕЩАНИЕ.

Таким образом и сии слова: мы же ум Христов имамы (1 Кор. 2:16), толкуют они худо и весьма нелепо, под умом Христовым разумея Божество, а не как мы понимаем: что имеющими ум Христов называются очистившие свой ум чрез подражание тому уму, какой ради нас воспринят Спасителем, и по возможности сообразующиеся с этим умом; равно как можно было бы сказать, что имеют плоть Христову те, которые обучили плоть свою и в этом отношении стали сотелесниками и сопричастниками (Еф. 3:6) Христовыми. И якоже облекохомся во образ перстнаго, так сказано, да облечемся и во образ небеснаго (1 Кор. 15:49). Равным образом они учат, что совершенный человек есть не человек, искушенный по всяческим, что только сродно нам, разве греха (Евр. 4:15), но соединение Божества и плоти: это, говорят они, совершенно.

Ухищряются они также в объяснении слова «вочеловечение». Вочеловечился, толкуют они, не значит был в человеке, которого теснейшим образом соединил с Собой, по сказанному: Сам бо ведяше, что бе в человеце (Ин. 2:25), но значит, говорят и учат они, что Он беседовал и жил вместе с человеками, и в подтверждение сего прибегают к изречению: no сем на земли явися и с человеки поживе (Вар. 3:38). К чему еще спорить с ними? Отвергая человека и внутренний образ чрез вводимую ими новую и только видимую личину, они очищают одно внешнее наше, до того противореча самим себе, что ради плоти иногда и другое объясняют грубо и плотски (отсюда произошли у них новое иудейство, тысячелетнее ни на чем не основанное наслаждение в раю и мнение, что мы опять воспримем почти то же и для того же употребления, что имеем теперь), а иногда вводят более призрак плоти, нежели действительную плоть, вводят такую плоть, которая не испытывает ничего свойственного нам, даже и того, что свободно от греха, и в подтверждение сего берут апостольское слово, только не апостольски понимаемое и изрекаемое, а именно что Спаситель наш в подобии человечестем был, и образом обретеся якоже человек (Флп. 2:7), как будто сими словами означается не человеческий образ, но какое-то обманчивое представление и призрак.

Итак, поскольку те же слова, если понимать их хорошо, согласны с благочестием и, если толковать худо, заключают в себе злочестие, что удивительного, если и Виталиево писание я, убеждаемый в том собственным желанием, принимал в благочестивом смысле, а другие оскорбляются смыслом написанного? Мне кажется, что и сам Дамас, рассмотрев дело вновь и вместе услышав, что они остаются при прежних толкованиях, отлучил их от Церкви и письменное изложение веры их изгладил произнесением анафемы, огорчившись на них за самый обман, какому подпал по простоте.