Творения Великих.Пришлая (СИ)

Я с тревогой повела плечами, но сделала, как велели: уперлась. И вновь приятно-мягкие, чуть влажные руки коснулись моей шеи. Мужчина негромко задал вопрос, но мой волшебный переводчик, похоже, окончательно накрылся.

– Что? – зажмурилась я, готовясь испытать ту резкую боль, которая была при первом знакомстве с перелагателем.

– Как ваше имя? – переспросил лысый, продолжая аккуратно ощупывать затылочную часть гудящей от боли головы.

– Лиза.

Я снова боязливо зажмурилась.

– Красивое имя. Расслабьтесь, Лиза, – попросил мужчина. – А я Резарт Туссо, приятно познакомиться. Знаете, так удивительно видеть еще одного человека в стенах академии, – кажется, Резарт улыбался за моей спиной. – Сейчас мы вас починим, не тревожьтесь, дорогая.

«Может,  и впрямь зря так боюсь? – обмякла я, доверившись лысому и вновь уткнувшись в деревянную спинку стула. – Похоже, больно не будет».

Но Резарт, очевидно, попросту пытался меня заболтать. Потому что больно было. Даже очень. Хотя эффект неожиданности пусть и немного, но умерил боль.

– А-ай! – вырвалось протяжное из груди, и я с такой силой впилась пальцами в подлокотники стула, что едва их не выломала.

Господин Туссо проговорил что-то успокаивающее и отошел. По крайней мере, мягкий неторопливый тембр голоса создавал именно такое впечатление.

Мужчина прошествовал к своему столу и аккуратно уложил извлеченную из моей шеи металлическую бляшку. Выглядела она устрашающе – будто золотистая медуза с множеством щупалец и отростков, которые прямо на глазах словно истончались и исчезали.

Резарт Туссо достал из кармана мантии платок и подал мне. Что-то сказал, но я помотала головой. В тускло-зеленых глазах мужчины вдруг скользнула тень удивления.

Осознав наконец, что без перелагателя я н слова не понимаю, господин Туссо перешел к жестам. Пошлепал ладонью по своей шее, пристально глядя мне в глаза, и кивнул.

Следуя совету, я приложила платок к саднящему затылку. Платок в одночасье под пальцами повлажнел.

Кровь?  Я вытаращилась на яркие бордовые пятна на платке, еще пару минут назад сиявшем девственной чистотой.

В висках до сих бил колокол, и я, решив, что здоровье важнее стеснения, поднялась и, еле передвигая ногами, направилась к небольшому диванчику у стены. Легла.

Состроив извиняющееся лицо, уставилась на господина Туссо, но тот уже даже и не думал глядеть на меня. Порылся в ящиках стола, достал очки с парой подвижных креплений и дополнительными увеличительными линзами. Шустро надел.

Вооружившись карандашом и листом бумаги, Резарт склонился над перелагателем, но тут же поднял голову и наставил ладонь на настольный светильник. Шарик в витой подставке заметно поднабрался яркости.

«Нужно будет тоже попробовать так со своим светильником! – восхищенно отметила я. – Может, удастся погасить его в конце концов, а то спать при ярком свете порядком поднадоело».

Проведя все необходимые приготовления и удовлетворенно кивнув самому себе, господин Туссо принялся за изучение перелагателя. А я, устроившись поудобнее, принялась покорно ждать, когда мастер наладит мою пусть и странную, но такую необходимую связь с внешним миром.

***

Прошло не менее трех с половиной часов, а мужчина лишь закончил исследовательскую часть: выписал странные символы с бляшки на листок. Достал пару книг с полки. Прошуршал листами, сверил знаки перелагателя с книжными. Что-то зачеркнул, что-то добавил.

Я нетерпеливо поерзала на диване.

Звонок, возвестивший о скором обеде, разнесся по этажам, и желудок призывно заурчал. Вот только уйти я не могла.

Разумеется, найти столовую мне бы труда не составило, а вот вернуться обратно в кабинет господина Туссо…

«Может, метку какую на двери оставить?» – задумалась было я под жалобный аккомпанемент желудка, но скоро отбросила эту мысль. Все мои канцелярские принадлежности остались в учебной аудитории.

«Ничего, – глотая слюни, стиснула я зубы. – Потерплю. На ужине оторвусь как следует. Да и я ведь ни слова не понимаю теперь»

Я вздохнула и с грустью уставилась в окно с неплотно задернутыми шторами. Чем меньше обитателей академии узнает, что я не владею общим иппорианским, тем лучше.

Толерантность на Иппоре, похоже, штука неизвестная, а я и без того умудрилась проколоться в первый же день. Стоит ли снова рисковать?

Я поглядела на корпевшего над перелагателем Резарта, орудующего на сей раз тонкой иглой. Прикрыла глаза. Попыталась вздремнуть, чтобы  с пользой скоротать время, но мысли о вредном профессоре эльфе не давали расслабиться.

«Надеюсь, Ривел не покалечит меня за прогул двух занятий, – с отчаянием подумалось мне. – Он ведь сам отправил меня сюда!»

Вот только надежда на великодушие преподавателя рунической магии была так мала, что я вновь не смогла сдержать печального вздоха.

***