Творец

Вдруг его окутало это липкое чувство одиночества и беспомощности. Впервые это случилось с ним в десять лет. Он до сих пор не мог простить отца за это. Тот как – то обещал ему плюшевого медведя, того, что продают в городе в магазине с огромными стеклянными витринами. Где продавцы – ангелы в голубеньких чепчиках. Где среди кубиков самосвалов и пожарных машин, среди кукол и пупсов ждал его он, его медведь.

Руки у Дениса затряслись, на глазах навернулась слеза. Нет, это конечно тоже было очень банально и материально до мозга костей. Только ЭТО, как ничто другое, порождало уверенное и безграничное чувство счастья.

Потом они с отцом отправились за ним, за его медведем. Но отец сказал, что он дорогой, и лучше купить обувь на осень, чем тратить на всякую ерунду. Тогда то и появилось это чувство беспомощности. Ты просто ничего не можешь сделать, и все не так как ты хочешь.

Отец долго объяснял это Денису, но он решил что когда подрастет то все будет именно так как захочет именно он. Нет никаких обстоятельств, что – бы делать и хотеть того, чего не хочешь. Самое главное в жизни это свобода. И все только так, как ты сказал. И на всех плевать с их мнением. Если нужен медведь, как квентесенция материального счастья, значит должен быть медведь. И точка. Один раз живем, и кто нас рассудит после?

– Что же это с нами всеми случилось?

Денис в испуге обернулся, перед ним стоял пожилой седовласый мужчина с тростью, в сером клетчатом пальто и шляпе.

– Вы что – то сказали? – переспросил Денис и машинально потрогал сверток за пазухой.

– Вы молодой человек шли и некоторое время разговаривали вслух, – улыбнувшись произнес старик и сняв перчатку протянул дружественную руку, – вот и спрашиваю я вас, что же это с нами всеми произошло такое, если мы так считаем?

– Как?

– Так. – утвердительно сказал пожилой человек, – так считаем как будто точно знаем что за мысли эти нам не перед кем будет ответить. Так говорим, как будто нет судьи нам кроме нас самих. И оправдываем себя, и считаем виновными всех, кого угодно только не себя. Мы перестали уважать стариков, мы перестали воспитывать своих детей, мы живем одним днем, катимся с горки как придется. А иногда бывает, находим что – то и берем себе, а оно совсем предназначалось не нам. Не наше оно, понимаешь? Если не клали мы этого туда, почему же взяли тогда? Знаете, почему приходит осень? Это Бог устает смотреть на нашу глупость и жалея нас, обнажает природу на изнанку выворачивая истинные чувства окружающего мира. Тем самым напоминая нам о конце всего сущего. Мы не боги, но и не люди. А мы…

– И что же мы, – Денис аккуратно вынул пакет и протянул его старику, – что мы?

– А мы, закутавшись в слепую беспомощность ведем себя как злые дети, – сказал старик и пошел дальше.

– Возьмите деньги, – Денис догнал его и попытался всунуть ему в руки пакет. – И скажите мне как мне с этим всем теперь жить? Как жить и для чего? Для людей жить? Если так, то для каких именно? Зачем я должен жить так как хотят какие – то люди? И почему у меня не должно быть моего медведя? Кто от этого станет счастливее?

– Что ты любишь – сказал старик, – то и причиняет тебе боль. Если бы твой медведь мог рассказать тебе о боли ты бы стал святым. Вот ты нашел пачку денег и даже не знаешь что с ними делать? А знаешь почему? Да потому что ты пустышка. Ты думаешь это твой медведь сидит на прилавке и ждет тебя с набитой опилками головой, это ты. И ничего у тебя там не рождается.

– Тогда возьмите вы эти деньги, – уже надрывно закричал он, – я умоляю вас.

Мир содрогнулся. Денис проснулся упав с кровати. В голове было пусто и сыро. В руках он держал подушку и нервно тыкал ею в сторону кота. Его губы бессвязно шептали… ну возьмите же эти чертовы деньги, я прошу вас, я прошу вас… прошу вас…

Вечером того же дня, в своем статусе в социальных сетях он напишет следующее:

Я люблю импрессионистов. Запах кофе. Дождь, осень и непогоду. Все клетчатое. Зеленые глаза. Тонкие пальцы. Умных людей. Хорошие книги. Только это не делает меня человеком, это всего – навсего делает меня зависимым. И я рад бы стать в одночасье другим. Но что мне с этим всем делать? Наверняка о смысле происходящего что – то знает мой медведь, который отсиживается на полке в магазине.

Но, медведя я не купил и потому до сих пор нахожусь в неведении.

Блаженная глупость

– И что же, ее вот так запросто сожгли?

– Да сир.

– И что она сказала на прощание?

– Сир, ей овладел нечистый и она несла блаженную глупость.

– Конкретнее?

– Она говорила о… я затрудняюсь повторить это, о мой господин.

Из разговора епископа Пьера Кошона с Кардиналом.

***

Любая мечта может окрылять. А мечта о вечном может даже сделать счастливым.