Творец Бога

Он был ребенком в кондитерской. Куда бы он ни обращал свой интеллект, подкрепленный обширной базой знаний, а иногда и без нее, в сознании всплывали новаторские идеи. Дэш был способен следить за разговором Сэма с Кирой и анализировать его, причем сразу на нескольких уровнях, уделяя ему лишь малую толику внимания. Спокойный на вид, Сэм до головокружения наслаждался собой, особенно когда ему в очередной раз удавалось напомнить Кире об убийстве ее брата. Притворный стоицизм женщины мог одурачить других людей, но не Сэма. Он знал, как пес, который чувствует запах страха, что каждая его колкость бьет в цель, обнажая нервы не хуже бормашины дантиста.

Дэш продолжал исследовать новообретенные способности и вдруг осознал, что полностью контролирует вегетативную нервную систему. Она работала как обычно, без присмотра, пока он не решил взять управление на себя.

В спокойном состоянии его сердце билось с частотой около пятидесяти ударов в минуту. Дэвид снизил пульс до сорока. Потом до тридцати пяти. Потом вернулся к пятидесяти. Он подправил температуру тела, опустив ее на градус, а потом поднял до нормальной. Приказал кровообращению забыть о конечностях и сосредоточиться в теле: рефлекторный механизм, который организм использует в сильные холода, чтобы сохранить тепло. Кровообращение покорно подчинилось, и кровь ушла с обычного пути. Он приказал кровообращению вернуться, и кровь вновь устремилась в конечности. Дэш выполнял эти трюки, даже не представляя, как он это делает.

Несколько минут Дэвид обдумывал бытие. Он мог подвергнуть сущее намного более обширному анализу, но ему сразу стало ясно, что Кира права. Нет ни Бога, ни загробной жизни. Он был глупцом. Если лишиться эмоционального багажа, имея возможность вызвать в памяти все виденное или слышанное, этот вывод становится очевидным. Как и любовь, религия была полезным заблуждением – опиумом для народа. Дэш все еще испытывал слабый интерес и привязанность к хомо сапиенс, но этот интерес быстро угасал. Сила мысли, которой он сейчас обладал, опьяняла. Как Кире удавалось столько времени сопротивляться? Как ей удавалось игнорировать волю к власти – долг каждого живого существа? А ведь Кира достигла еще более высокого уровня оптимизации… Невероятно!

Дэш сидел настолько тихо, что Сэм практически забыл о его присутствии. Он не отрывал взгляда от Киры Миллер.

– Чтобы обдумать план стерилизации, мне хватило одной вашей капсулы, – похвастался он, – как только вы сбежали от Лузетти. Я немедленно начал фабриковать против вас обвинение – участие в заговоре с E.coli. Я дополнил заговор реальными доказательствами, поскольку сам работал над ним и сделал его реальным. По крайней мере, в отношении участия террористов.

– Не хочу портить вам удовольствие, – снисходительно бросила Кира, – но этот план вам ничего не даст. Неужели вы были настолько невнимательны, когда в прошлый раз пытались добыть секрет долголетия? Я была готова на все, чтобы спасти жизнь брата, помните? Но я не могла разблокировать воспоминания о местонахождении флэшки. Дело не в том, что я не хочу. Я не могу. Ни о чем не говорит? Я установила барьеры так, чтобы никто и ничто не могло заставить меня выдать тайну. Неважно, чему вы угрожаете – мне, моему брату или целой вселенной. Накачайте меня заново наркотиками правды, и я повторю еще раз: чем страшнее угрозы, тем недоступнее информация.

Сэм посмотрел на нее.

– Нет, моя дорогая, – невозмутимо сказал он. – Я не забыл. Моя стратегия учитывает этот факт. Но я всегда считал, что вы отыщете способ вскрыть свою маленькую мозговую камеру, если будете… должным образом мотивированы… Вот я и обеспечиваю вас нужной мотивацией, – после паузы добавил он.

Кира покачала головой.

– Я создала отказоустойчивую систему и не могу ее обмануть. Не могу! Если меня вынудят вспоминать, система сработает и запрет меня. Даже если разгоню свой разум, я не смогу это отменить. Я заперла метафорические ворота и замуровала замочную скважину.

– Ну что ж, тогда вам представится возможность протестировать эту систему, – не сдавался Сэм. – Вы расскажете мне секрет, – насмешливо произнес он. – Не сомневайтесь. Я верю, что желание помешать моему плану стерилизации поможет вам сломать барьер в памяти. Но если я ошибаюсь, в конце концов вы все равно мне расскажете, и по доброй воле.