Творец счастья

Иду в здание спортивной арены, чтобы проверить компьютеры в судейской. После перебоев напряжения с техникой могло случиться все что угодно. Провозившись там несколько часов, решаю, что на сегодня достаточно поработал и теперь поднимусь в офис, буду караулить мою голубоглазую красавицу. Когда увижу ее, выйду навстречу. И тоже надо сделать так, чтобы эта наша встреча казалась случайной. К ней в общежитие я не пойду – зачем нам лишние разговоры и слухи. А тут народ везде глазастый и ушастый. Все услышат и все заметят, а потом будут шептаться у нее за спиной, а она будет нервничать.

Стою в офисе у окна, жду, разглядываю серый осенний пейзаж. Вспоминаю о том, как Паша с восторгом рассказывал Свете, что научился лежать на воде. Она улыбалась и благодарила меня. А я тогда смотрел на нее и не мог понять, что у меня так щемит в груди? Какое-то непонятное чувство появилось, которого раньше не было. И что мне с этим делать?

Вижу, Светлана с Пашкой вышли из коттеджа и направляются к собачьему вольеру. Ребенок, видимо, хочет посмотреть на зверушек. Очень хорошо. Тогда я тоже пойду туда, только другим путем, сначала до озера, через зимний сад, а потом сверну к вольеру, там и «поймаю» их.

Когда подхожу к нависающей над водой беседке, вижу в ней Свету. Она сидит на скамейке, облокотившись о высокий бортик, и наблюдает за Пашей, который бегает по берегу и бросает камушки в воду.

Подхожу ближе.

– Привет, – говорю я, рассматривая ее. Она кажется грустной. Интересно, что случилось?

– Здравствуйте, Михал Михалыч, – отвечает она, быстро глянув на меня и вернув свое внимание на ребенка.

– Мы могли бы уже перейти на «ты», – предлагаю я.

– Вы – мой начальник, и я имею право называть вас на «вы».

Вот даже как?! Мля, ну и как с ней разговаривать? Че она сердится все время? Чувствую себя полным идиотом. Не понимаю нихрена. Что я плохого сделал, что вызвал такое нерадушное приветствие? Подавляя внутренний рык, беру себя в руки. Терпение и спокойствие, Михалыч!

Тем временем, на берегу разворачиваются события. Паша подходит близко к зарослям камышей и из этих зарослей на него внезапно выскакивает, гогоча и хлопая крыльями, белый лебедь. Ребенок от неожиданности бросается наутек и роняет из рук пластиковую машинку-игрушку. Отбежав на несколько шагов, он останавливается и оборачивается, ищет глазами свою игрушку. Машинка лежит рядом с грозной птицей.

– Паша, – охает Света и рвется спасать ребенка.

– Подожди, – останавливаю ее, удерживая за плечо.

– Отпустите, – возмущается взволнованная мамочка, – там… там…

– Что там? Лебедь – очень грозный зверь, а? – улыбаюсь я, не отпуская ее плечо.

– Он его может…

– Укусить? – предполагаю я. – Я, конечно, не силен в зоологии, но мне кажется, у лебедя нет клыков.

– Вы не понимаете, – злится Эльфийка, – он маленький ребенок.

– Это вы не понимаете, Света. Он мужик. Дайте ему самому справиться с проблемой. Он сам сможет, вот увидите.

И мы смотрим. Эльфийка то и дело бросает на меня взгляды, сопровождающиеся непонятными мне эмоциями.

– Он не закричал: «Мама, помоги!» Так? Значит, попытается сам, – объясняю ситуацию с точки зрения мужчины, а сам думаю: «Отличный парень вырастет! Ну же, дружок, давай смелее!»

И мальчик оборачивается, несколько секунд смотрит на нас. Света готова сорваться с места, но я все еще удерживаю ее, когда Паша оглядывается вокруг и принимает решение. Осторожно чуть отступает назад, берет с земли ветку, крепко сжимает ее двумя руками и смело наступает на грозную птицу, которая, оценив степень опасности, все еще гогоча, пятится назад, а потом и вовсе удирает в прибрежные заросли. Мальчик бросает ветку, хватает свою игрушку и гордо направляется к нам.

– Мама, ты видела? Я его победил! – радостно возвещает он.

А я присаживаюсь на корточки, чтобы быть лицом на уровне с Пашей.

– Ну ты, смельчак! – хвалю я его. – Дай пять, мужик!

И мы дружно ударяем «по пять».

– А на лошади катались уже? – спрашиваю я.

– Нет, нам сказали, что я еще маленький, – обиженно отвечает мальчик.

– Это кто тут маленький? – наигранно гневаюсь я. – А ну, пойдем, разберемся!

– Михал Михалыч, не надо, – Света пытается остановить меня. – Не стОит из-за нас скандалить. Действительно, лошади большие и…

– Светлана Васильевна, – спокойно уверяю я ее, – никто скандалить не собирается. Мы с Пашей просто на лошадке покатаемся и все.

– Вы?

– Мы.

– Послушайте, – снова начинает эта взволнованная мамочка, когда мы выходим из беседки и направляемся в сторону конюшен. – Зачем вы это делаете?

– Потому что могу и хочу, – невозмутимо отвечаю я, ну не признаваться же мне, что радость ребенка каким-то чудным образом передается мне и заставляет сердце сжиматься от умиления. Конечно, не признаюсь. Я ж строгий директор и эти всякие уси-муси не признаю. И выдаю только какое-то невразумительное объяснение. – Паша – мой гость, а моя прямая обязанность развлекать гостей.

***