Творец счастья

Вижу уже. А еще вижу рядом с ней мужика. Катя пытается от него уйти. И вот же, сука, он ее за руку хватает и к себе поворачивает. Теперь колонна закрывает их от нас. Еще секунда и мы быстрым шагом добираемся до них. Но у самой колонны Миша резко тормозит меня, мол «подожди», когда до нашего слуха доносится диалог.

Мужик: «Да ладно, Васильева! Не делай вид, что не узнала».

Катя: «Я узнала, Игорь. Отвали».

Мужик: «А бобра ты жирного отхватила! Знаю, мужик упакован под самую крышу! Как удалось?»

Катя: «Это ни разу не твое дело! Отцепись!»

Мужик хохочет, потом продолжает: «Вам, бабам, легче – раздвинула ноги и уже, считай, в шоколаде. А тут приходится корячиться, любовь изображать. И не факт, что бабёнка раскошелится. Вон, моя вдовушка, не особо расщедрилась пока что».

Катя: «Сочувствую».

Мужик: «Да ладно, Васильева, вижу, твой бобер щедрый. Вон, какие цацки дарит! Жалко, что он не педик. Я б его у тебя отбил. Ха-ха… А что, секси мужик-то, твой бобер».

Катя: «Отвали. Меня от тебя тошнит».

Мужик: «Куда собралась?! Еще не договорили! Так вот, Васильева, давай, поделись со своим парнем. Я ж тебе не чужой. Отстегни зеленых, не жмись. Заеду на днях к тебе…»

Катя: «Сказала, отвали! И ты уже не мой парень. Нет у меня зеленых и отстегивать тебе я ничего не буду!»

Мужик: «Ха-ха… Не звизди, Васильева! Отстегнешь, никуда не денешься. Как накапаю твоему бобру, что мол, ты с другими спишь, так он тебя и бросит».

Катя: «Никто тебе не поверит. Ты, урод!»

Мужик: «Не поверит, может быть. Хм… Сначала. Но у него останется осадок, а этот осадок потом разъест все чувства и, смотришь, кинет тебя. Ха-ха… Мужики такие – они измены не прощают, даже если это просто слухи».

Катя: «А не боишься, что я твоей вдовушке накапаю?»

Мужик: «Нет, Васильева, ты мараться не будешь, я тебя знаю. На скандал ты не пойдешь и конфликты чужды твоей нежной натуре. Да и вдовушка моя мне не особо дорога. А вот твой бобер тебе дорог, это видно. Ха-ха, как миловались тут, обнимались нежно. Ха-ха… Так что не дури! Заеду на неделе, приготовь бабло. И не жмись. А иначе…»

Не дослушав, Катя быстрым шагом уходит в сторону туалета, а мы с Мишей стоим ахреневшие. Что это было? Что за удод такой?! Провожаем взглядом фигуру мужика, который не спеша вальяжно шагает к фуршетным столам и останавливается рядом с пожилой женщиной, вдовой известного артиста, не помню его фамилию. Да, это и не важно. Закипевшая злость требует выхода и я делаю шаг в их сторону.

– Что будем делать? – спокойно спрашивает Миша, удерживая меня за рукав.

– Если он к Кате приедет, Герасим встретит его, – послушно торможу я, доверяя хладнокровию друга. – Ну, не знаю… может портрет ему испортить так, чтобы вдовушки больше не клевали на его смазливость.

– У меня есть идея получше, – хохочет Миша. – Пусть Герасим встретит, но без порчи портрета. Привезет его к Князю. Ты ж слышал, он педика готов соблазнить. Вот и пусть постарается. Ха-ха…

А ведь это идея! Есть у нас такой знакомый. Князь, бывший зэк, а сейчас довольно успешный бизнесмен, владелец нескольких ночных клубов, а так же любитель мальчиков. И он точно обрадуется такому «подарку». А то, что «нагнет» и отымеет, можно не сомневаться.

– Как ты жесток, Михал Михалыч, – хохочу я, понимая, что наказать альфонса надо изощренно и так, чтобы на всю жизнь запомнил. – Только надо Князю позвонить, предупредить. А лучше, пусть пришлет своих людей, чтоб забрали этого удода у Герасима.

– Точно. Ладно, иди девушку утешай, а то она, явно, расстроилась. Я позвоню Князю, договорюсь, подогрею его на «подвиги». И сегодня в свою квартиру поеду. Не обижайся, Кир. Так будет лучше. В понедельник в офисе встретимся. Бывай.

– Бывай, брат, – отвечаю я и жму его руку.

***

Стою у входа в коридор, в глубине которого находятся туалетные комнаты. Злость уже немного улеглась. Ну и фиг с ним, с этим ублажателем педиков, сейчас главное Катю успокоить. И есть у меня идея, как это сделать.

Конфетка выходит, наконец, и видит меня. Я ласково улыбаюсь, делая вид, что ничего не слышал, ничего не знаю. Она пытается улыбнуться мне в ответ, но вижу, что очень расстроена.

– Можно, мы уже уйдем отсюда? – спрашивает она, подойдя ко мне.

– Катюш, хочу тебе кое-что показать сначала. А потом, да, потом уйдем, – с этими словами беру ее под руку и прямой наводкой направляюсь к виновнику торжества.

Игнатов, завидев нас, мило улыбается и заинтересованно смотрит на мою спутницу, а я, не теряя времени, представляю ее, как мою девушку.

– Очень рад познакомиться, Екатерина Андреевна, – радостно пожимает он руку моей ненаглядной. – Так вы – художник?

– А-м-м… ну, можно и так сказать… – мямлит моя скромница.

– Молодой амбициозный художник-реалист, – уверенно подтверждаю я.

– Учительница рисования, – уточняет она, дернув меня за руку.

– Молодой талантливый художник со свежими идеями, – загадочно констатирует Игнатов.

Катя краснеет и прижимается ко мне.

«Ой, моя трусишка, не бойся, я тебя в обиду не дам», – думаю я, а потом обращаюсь к юбиляру: