Творец сновидений

Они вышли из комнаты, в два шага миновали вестибюль, и Хайдл открыл дверь в свою изолированную лабораторию, которая стоила ему немало времени и средств. Подписей потребовалось больше, чем для целого госпиталя: согласие местных строительных властей, согласие квартирного хозяйства, которое, в свою очередь, упирало на письменное согласие всех жильцов дома. Как понял Рэндер, для некоторых жильцов потребовались экономические «доводы».

Они вошли в лабораторию, и Хайдл включил свою аппаратуру. Он сделал нужные снимки, быстро проявил их и высушил.

— Хорошо, — сказал он изучив снимки. — Никакого повреждения, и кость практически срослась.

Рэндер улыбнулся, заметив, что рука его дрожит. Хайдл хлопнул его по плечу.

— Итак, возвращаемся и пробуем наш пунш.

— Спасибо, Хайдл. Попробую. — Он всегда звал Хайдла по фамилии, потому что они оба были Чарлзами.

Хайдл выключил оборудование, и они вышли из лаборатории.

Вернувшись в гостиную, Рэндер пожал несколько рук и уселся с Питером на софу.

Он потягивал пунш, а один из мужчин, с которыми он только сейчас познакомился — доктор Минтон — начал разговаривать с ним.

— Вы ведь Конструктор, да?

— Да.

— Меня всегда интересовала эта область. На прошлой неделе в госпитале мы как раз разговаривали об отказе от этого.

— Вот как?

— Наш постоянный психиатр заявил, что нейротерапия не более и не менее успешна, чем обычный терапевтический курс.

— Я вряд ли поставил бы его судьей, особенно если вы говорите о Майкле Мэсмере, а я думаю, вы говорите именно о нем.

Доктор Минтон развел руками.

— Он сказал, что собрал цифры.

— Изменение состояния пациента в нейротерапии — это качественное изменение. Я знаю, что ваш психиатр подразумевал под «успешным». Результаты успешны, если вы ликвидируете проблему пациента. Для этого есть различные пути, их так же много, как и врачей, но нейротерапия качественно выше некоторых других методов, потому что она производит умеренные органические изменения. Она действует непосредственно на нервную систему под паутиной реальности и стимулирует нейростремительные импульсы. Она вызывает желаемое состояние самоосознания и создает неврологическую основу для поддержки этого состояния. Психоанализ же и смежные с ним области чисто функциональны. Проблема менее склонна к рецидиву, если она упорядочена нейротерапией.

— Тогда почему вы пользуетесь ею для лечения психотиков?

— Раза два это делалось. Но вообще-то это слишком рискованное дело. Не забывайте, что «соучастие» — это ключевое слово. Участвуют два мозга, две нервные системы. Это может обернуться своей противоположностью — антитерапией, если схема отклонения слишком сильна для контроля оператора. Его состояние самосознания может ухудшиться, его неврологический фундамент изменится. Он сам станет психотиком, страдающим органическим повреждением мозга:

— Наверное, есть какая-то возможность выключить принцип обратной связи? — спросил Минтон.

— Пока нет. Этого нельзя сделать, не пожертвовав частично эффективностью оператора. Как раз сейчас над этим и работают в Вене, но до решения еще очень далеко.

— Если вы найдете решение, то, вероятно, сможете вторгнуться в области более серьезных душевных болезней, — понимающе кивнул Минтон.

Рэндер допил свой пунш. Ему не понравилось подчеркнутое слово «серьезных».

— А пока, — сказал он после паузы, — мы лечим то, что можем, и лучшим способом из тех, которые знаем, поскольку нейротерапия — действительно лучшее из того, что мы знаем.

— Кое-кто утверждает, что вы в действительности не лечите неврозы, а угождаете им — удовлетворяете пациентов, давая им маленькие миры, в которых их собственные неврозы свободны от реальности, миры, где очи командуют, как помощники Бога.

— Не тот случай, — возразил Рэндер. — То, что случается в этих маленьких мирах, не обязательно приятно пациенту. И он почти ничем не командует: командует Конструктор, или, как вы сказали, Бог. Это — познавательный опыт. Вы познаете радость и познаете боль. В основном, в этих случаях больше боли. — Он закурил и получил вторую порцию пунша. — Так что я не считаю эту критику ценной, — закончил он.

— А она широко распространена.

Рэндер пожал плечами. Он прослушал рождественский гимн и встал.

— Большое спасибо, Хайдл, — сказал он, — но мне пора.

— Что вы торопитесь? — удивился Хайдл. — Оставайтесь подольше.

— Рад бы, но у меня наверху люди.

— Да? Много?

— Двое.

— Давайте их сюда. Я тут устроил буфет, и всего более, чем достаточно. Мы их накормим и напоим.

— Идет, — согласился Рэндер.

— Ну и прекрасно. Почему бы вам не позвонить им отсюда?

Рэндер так и сделал.

— Лодыжка Пита в порядке, — сообщил он.

— Замечательно. А как насчет моего манто? — спросила Джилл.

— Забудь о нем пока. Я займусь им позднее.

— Я попробовала теплой водой, но оно все еще розоватое…

— Положи его обратно в коробку и больше не морочь мне голову! Я же сказал, что займусь им.

— Ладно, ладно. Мы через минуту спустимся. Винни принесла подарок для Питера и кое-что для тебя. Она собирается к сестре, но сказала, что не спешит.

— Прекрасно. Тащи ее вниз. Она знает Хайдла.

— Отлично. — Она выключила связь.