Творец жизни

Базальт – невероятно опасный и трудный материал в работе. Работающий с ним непременно испытывает самые ужасные чувства

Какие? – спросил я у незримого человека.

Этот вопрос не должен волновать тебя, милый – промолвил сладкий голос.

Моему телу казалось, что в нём закипела не кровь, а лава. От этого бурления голова кружилась, в ней плыл кроваво-жёлтый туман.

Тем временем, из астероида грубой формы, нейтрально-серого цвета, Естрог отколол кусочки базальта. Он начал описывать движения руками. Вместо плавных, грациозных движений, они выходили неловкими, неточными, словно руки Естрога невидимыми верёвками были привязаны, он в тщетных попытках освобождался от этих уз.

Оторванные кусочки начали описывать круг, практически не отрываясь друг от друга. Они ускорили свой ход: Естрог сумел собрать силы, направить их на движение огромных кусочков непослушного базальта. Каменные куски сталкивались друг с другом, как настоящие гиганты, решившие померяться собственными силами. Задевая друг друга, базальтовые гиганты не лишались грубой формы, от них лишь сыпались мелки крошки, которые подобно своим старшим братьям образовывали круг, опоясовываший пространство между ними.

Элементы вулканической природы никак не хотели соединяться друг с другом: словно, чуждые друг другу создания, дети земли.

Для этого требовалась настоящая грубая сила, которой обладает горный мастер, день изо дня работающий с этим сложным космическим материалом.

Наконец, непокорные куски базальта почувствовали схожесть своей природы. Базальт словно был покрыт некрасивого вида зелёной плёнкой: он чем-то немного напоминал плесень.

Схожесть, но не идентичность

….Кусочки базальта не отказывались от своей грубой, формы, данной им от космоса: да и сам Естрог не стремился к совершенству формы….

Когда кусочки базальта сложились, Естрог, как гончар, взял в руки кусочки базальта, начиная лепить их, как маленькие дети лепят пластилин.

«Он создаёт планету!» – я понял замысел юноши. И, действительно: куски базальта медленно, но верно проникали друг друга, образуя некое подобие шара. Появившаяся на месте базальта точка, медленно, набирая жизнь, росла: вместе с тем, словно весь космос замер в ожидании. И замер, не случайно: рождалась новая жизнь. Современные люди так, так не правы, когда говорят, что в космосе не того, что могло бы даже слегка удивить человека. Они думают, что и так всё прекрасное создано уже ими. Как они ошибаются…

Наконец, маленькая планета родилась: она начала своё лёгкое движение вокруг своей оси: очень неуверенно, будто детёныш жирафа, делающий свои первые шаги. У этого дитя, нет матери, но есть отец, восхищающийся своим творением и вот, он, рядом с ней. Естрог обнял маленькую планету к своей обожженной груди. Казалось, маленькое дитя могло залечить самые больные не только физические, но и душевные раны…

Возникшая планета была мертвенно-серой: не единого яркого пятнышка. Естрог, судя по его выражению лица, не был удивлён, но опечален, что его творения сторонились даже звёзды: последние, ярко сверкнув, покинули место, которое заняла маленькая, но гордая планета. Естрог раскрыл свои ладони и воспользовался своим умением создавать стихию. Он решил призвать на помощь первородный, чистый огонь. Пламя, пока находилось в его руках, было послушным, тихо потрескивало, изрыгая тёплые искры, не причинявшие боли. Юноша осторожно поднёс огонь к своёму хрупкому созданию. И тут, человека поразил своим страшным оружием его же память. Естрог вспомнил, как потерял рано свою жену и сына, которых окружил своим пламенем, чистым пламенем любви. Другой огонь, природный, обладавший огромной силой, всё разрушил. Разрушил дом, но самое главное, разрушил его любовь и настоящий покой. Он же, оставил разбитую память, доводящую до судорог, потери сознания.

…. Огонь заключил в свои, пламенные, разрушительные объятия крохотную планету. У планет нет голоса: они не разговаривают, не общаются между собой. Но будь голос у этой крохотной планеты, страшно представить до каких глубин космоса мог дойти её крик. Крик не умирающего создания: огонь не мог уничтожить его, но обезобразить.

Стоявшая теперь рядом с Егростом, Юнона прекратила свою бесконечную песню. Она положила свою руку на мужское плечо, не успокаивая, не умиротворяя, но говоря без слов: она рядом, восхищена его творением, он не один.

Настал мой черёд творения. Я громко воскликнул: мой соперник не обернулся, продолжая смотреть на огонь, который не имел сил заставить исчезнуть. Богиня взглянула на мои, мокрые от слёз глаз, но говорящие об одном:

– я знаю, что делать