Твори бардак, мы здесь проездом! (СИ)

Космонавты…милиционер…стрельба…Действительно, было ведь похожее событие в привычной Мельнику истории, сто пудов было! Он еще, помнится, передачу по телику как-то смотрел. Мужика этого, кстати, не расстреляли, а законопатили в дурку. Но, вот когда это произошло? Вопрос. Эх, ему бы любимый планшет, да с подключенным интернетом – враз бы справку получил. Во всех подробностях. А так… Фамилия у горе-стрелка еще совсем простая была: Ильичев…Фомин…Ильин…не, как отрезало.

- Да так, – уклончиво ответил Данила. – Вспомнилось просто кое-что свое. Простите.

Семенов несколько секунд пристально смотрел на него, но, в конце концов, расслабился, и на лице его вновь появилась добродушная улыбка.

- Понимаю. Дело молодое. Не научились еще выдержке. Кстати, уже придумали, куда потратите деньги?

- Какие еще деньги? – изумился Мельник. – Вы о чем, вообще?

- Ну, как же, – удивился Дмитрий Петрович. – Те самые, что вам заплатили торговцы виноградом, или помидорами – не помню точно, чтобы вы вместо футбола в Баку в гандбол поиграли.

- Не было никаких денег, – угрюмо буркнул Данила. – А мяч я схватил, потому что показалось, будто проколот он. Глупый поступок, признаю.

- Да-да, – закивал согласно чиновник. – Я слышал, вас опять на комсомольском собрании прорабатывали? И выговор, поди, очередной записали? Такими темпами скоро целая коллекция наберется, а, Мельник?

- Отработаю, товарищ Семенов! – преданно посмотрел на него Данила. – В лепешку расшибусь, костьми на поле лягу, но команду больше не подведу! – Аж самому противно от этого спектакля стало.

- Обещания,- притворно загрустил Дмитрий Петрович.- Очередные пустые обещания. Дел за ними настоящих не видно, вот в чем беда.

- Не понимаю, – растерялся Мельник. – Что вы от меня хотите услышать? Вы только скажите, сделаю.

- О! – довольно потер руки чиновник. – Слова не мальчика, но мужа. Кстати, – он усмехнулся, – в муже, собственно, дело и заключается.

- Да в каком еще муже? – осатанел Мельник.

- Не кричите, молодой человек, – ледяным тоном осадил его Семенов. – А муж, вот он – любуйтесь, – Дмитрий Петрович достал из папки с красной обложкой и гербом СССР, фотографию и ловко запустил ее по поверхности стола к Даниле. Тот поймал и ее и вгляделся.

- Но я его не знаю? Правду говорю, не знаю. Лицо вроде бы смутно знакомое, но…может быть и видел где мельком, но даже вспомнить не могу, где именно.

- Верю, – проникновенно произнес Семенов. – Охотно верю. А если так, – новая фотография прилетела к Даниле.

Оп-ля! Вот это поворот! Девушку, изображенную на снимке, Мельник знал. Не сказать, чтобы хорошо, зато, гм, близко! В памяти всплыли веселые танцы в Новогорске, компания смешливых девчонок – кто-то из товарищей-футболистов шепнул, что они тоже динамовки, только гимнастки. Вроде, «художницы»[28]. А разве это важно? Кровь бурлит, глаза горят, думаешь, скажем так, не совсем головой – какая разница, кто они? Познакомиться не против, над анекдотами смеются, во время танца не отталкивают, если вроде как невзначай прижмешь посильнее или ручонка шаловливая опустится пониже талии – что еще нужно для мимолетного счастья?

Разве что деревце в рощице, на которое твоя случайная подруга может удобно опереться? И восхитительно гибкая спинка, что так волнительно прогибается – точно гимнастка, не соврали. И жаркий бессвязный шепот в темноте: «Да не дергай так, трусы порвешь…как Бобик Жучку…Ох, Данечка!»

Кровь прилила к щекам, а по затылку пробежала горячая сладкая волна. Надо же, как обернулось все. Только неясно, что не так с этой девицей? Как ее звали, Зина вроде?

- Вижу, вспомнили? – констатировал с удовлетворением Семенов. – Молодец. А теперь слушай сюда внимательно? – тон чиновника резко изменился. Маска добродушия улетела к черту и на Данилу смотрел безжалостный хищник, готовый порвать любого, кто встанет на его пути. – К девушке этой ты больше не приблизишься! Молчать, не перебивать! – рявкнул он на Мельника, который хотел что-то сказать в свое оправдание. – Повторяю, ни на шаг. Увидел на улице, перебежал на другую сторону. Позвонит – положишь трубку. Придет – скажешься больным. Узнаю, и в Федерации мигом окажется бумага, где двадцать пять уважаемых торговцев с Центрального рынка напишут, как передавали тебе деньги за слитый матч. Вовек не отмоешься. Грузчиком нигде не возьмут. Ты меня понял?!

- Да понял я, понял, – Данила криво улыбнулся. – Ни при каких раскладах с этой девушкой не общаться. Я только никак в толк не возьму, она что – шпионка?

- Кто?! – Семенов побагровел так, что парень опасливо отодвинулся, не лопнул бы невзначай. – Шпионка?! – Дмитрий Петрович начал смеяться. Да что там, ржать он начал, как конь ездовой, аж голову запрокинул. До-олго так, Мельник успел уже сначала обидеться, потом вежливо поулыбаться – уж больно заразительно хохочет, гад, а потом и заскучать. – Шпионка! – чиновник достал носовой платок и начал вытирать выступившие слезы. – Ну и дурак же ты!

- Не нужно меня обзывать, – мгновенно окрысился Данила. – Вы мне не отец родной, чтобы так говорить.