Твори бардак, мы здесь проездом! (СИ)

- А в Стокгольме? – покосился на него старший товарищ. – Я тебя, как человека просил, сходи, купи Валентине Тимофеевне моей какой-нибудь приличный свитерок. А ты, балбес, что мне притащил? Фигню какую-то. Все командировочные потратил впустую.

- Да как вы можете? – завопил возмущенный до глубины души Сашка. – Я вам купил свитер с их национальным орнаментом – с оленями. В таких вся Швеция ходит. Самый писк! Если хотите знать, даже ихнии король с королевой надевают – я по телевизору в гостинице лично видел.

- Погоди ты…олень! – довольно грубо и бесцеремонно перебил его Аничкин и с подозрением осведомился у неторопливо шагающего по улице Яшина. – Лев Иванович, а это что сейчас было? Ну, там, в кафе? Ты зачем их нападающему шампанское отдал?

Все затаили дыхание. Было и правда очень интересно, что же ответит легендарный вратарь. А тот еще несколько метров шел по тротуару, погруженный в свои мысли и, казалось, не собирается отвечать. Но, вдруг остановился, повернулся к одноклубникам и со своей обычной, простецкой и немного смущенной улыбкой сказал:

- Ты знаешь, чем-то меня зацепил этот паренек. Такое хладнокровие продемонстрировал, такую выдержку. Положа руку на сердце, кто у нас в чемпионате из нападающих на последних минутах, да еще в кубковой игре, когда все на кону и отыграться нельзя, а ничьих не бывает, рискнет меня обводить?

- Да кто? – почесал в затылке Аничкин. И начал загибать пальцы. – Стрелец, Метревели, Бышовец, – задумался, – Толик Банишевский, быть может.

- Вот, – удовлетворенно кивнул Лев Иванович. – На пальцах одной руки пересчитать можно. А он вдруг взял и рискнул. Меня прям, как накрыло, высший класс продемонстрировал Волох, молодец! Такому, – Яшин опять улыбнулся, – и шампанское подарить не жалко. Пусть с друзьями пригубят по чуть-чуть, напиточек легонький, что с него станется.

- Да он его в сервант поставит и гостям показывать будет, – заржал Маслов. – А потом детям-правнукам. Как семейную реликвию. Ты бы еще ему на этикетке расписался и точно экспонатом музея сделал бы.

- А лет через тридцать на аукционе он бы ее продал, – подал голос Данила. – Знаете, как у буржуинов такие раритетные вещи ценятся? Большие деньги можно выручить.

- Иди уже, нэпман недобитый, – отвесил ему шутливый подзатыльник Маслов. И под общий смех добавил. – Скажи еще, что твои бутсы или футболка кого-нибудь через тридцать лет заинтересуют!

А это мы еще посмотрим, сказал про себя Данила, сцепив зубы, и упрямо наклонил голову. Посмотрим!

Глава 28

1968 год. Москва. Июль

- Малой, иди сюда?

- Зачем?

- В картишки перекинемся.

- Не, я пас.

Карты Данила не любил с детства. Так уж вышло, что однажды он стал свидетелем того, как в их районе убили девчонку. Хорошую, скромную девчонку, которую изо всех сил тянула в одиночку мама – обычная швея с близлежащей фабрики.

Несколько взрослых мужичков со «славным» уголовным прошлым повадились у них на районе «воспитывать» молодых ребят, втирая им про блатное братство, тюремную романтику, воровские понятия и прочую муру. Радушно угощали папиросами и охотно наливали дешевый портвешок. А заодно исподволь привлекали к различным темным делишкам. Сначала к какой-то ерунде, навроде: «Слабо на рынке у тетки пару яблок стырить братанам на закусон?», а потом… «Постой на шухере в подъезде, мы тут одного жадного фраера навестим!»

Кто-то велся, кто-то шарахался, как черт от ладана. По разному было. Сам Мельник на предложение срубить бабла по легкому, приложив некоего барыгу слегонца по темечку кирпичом, а после пошарить в его богато обставленной хате, решительно пошел в отказ, не побоявшись презрительного: «Ссыкун!». А вот парочка его хороших приятелей с охотой полезли во все это дерьмо. Как итог, одного нашли позже с перерезанным горлом в парке – дело так и осталось нераскрытым – второй отмотал несколько сроков, при случайной встрече много цитировал Библию, улыбаясь беззубым ртом.

Так вот, карты. Короче, двум бестолковым юнцам напели, что, дескать, карточный долг – это дело чести, отказаться нельзя и так далее и тому подобное. А затем технично развели в «буру». И потребовали в качестве отработки убить первого прохожего, который пройдет по улице в чем-нибудь красном. Не любили уголовники, по понятным причинам, этот цвет.

На свою беду мимо этих уродов возвращалась домой в красном пальтишке девятиклассница из школы Данилы.

Хоронили ее с матерью в один день – та, после опознания в морге, пришла домой и повесилась.

А самое поганое, что по возрасту этих дегенератов даже не расстреляли, а дали по пятнашке. И много лет спустя одного из них Мельник встретил в своем районе. Упитанный такой был мужчинка, с двумя детьми и крикливой женой. Бывает…