Творящие любовь

Стоя перед дверью комнаты, Шарлотт-Энн стряхнула дождинки с пальто, сняла шляпку и потрясла ее, пригладила волосы и перевела дух. Потом негромко постучала три раза.

За дверью послышались шаги. Вот сейчас дверь распахнется, и Микки появится на пороге, высокий и красивый, сияя ей навстречу ослепительной улыбкой и приветствуя ее взглядом, полным обещаний.

Ключ повернулся в замке, но когда дверь отворилась, Шарлотт-Энн сдавленно вскрикнула. Перед ней стояла Элизабет-Энн.

— Мне кажется, — произнесла мать дрожащим голосом, — что нам с тобой пора поговорить серьезно.

3

Когда Шарлотт-Энн вышла из кабинета врача, ее лицо горело, и она избегала смотреть на мать. Ей казалось, что она никогда больше не сможет посмотреть в глаза кому-либо, особенно своей матери.

Доктор Роджерс, мрачный мужчина высокого роста с водянистыми серыми глазами, встретился взглядом с Элизабет-Энн. Он незаметно покачал головой и вернулся в свой кабинет.

Элизабет-Энн позволила себе облегченно вздохнуть. Она откинулась на спинку кресла в приемной и закрыла глаза.

По дороге домой Шарлотт-Энн угрюмо смотрела в окно автомобиля. Ни она, ни мать не произнесли ни слова. Элизабет-Энн казалась одновременно расстроенной и смущенной. Когда они добрались до дома, она молча проводила дочь до ее комнаты и, войдя следом, закрыла дверь.

— Ты все еще девственница, — тихо произнесла она, садясь на край кровати. — Слава Богу! — и посмотрела прямо в глаза Шарлотт-Энн.

Лицо дочери побагровело. Она села на банкетку возле туалетного столика и опустила голову от стыда.

— Я не собираюсь отрицать, что все случившееся стало для меня ударом, — сказала мать. — Мы с Лэрри уже собирались уезжать, когда зазвонил телефон. Это была одна из твоих учительниц. Она очень беспокоилась о твоем здоровье и просила меня подтвердить, что с тобой все в порядке.

Шарлотт-Энн только тяжело вздохнула.

— Ты понимаешь, — тихо спросила Элизабет-Энн, — что за этот год ты двадцать семь раз пропустила занятия во второй половине дня? Двадцать семь!

Шарлотт-Энн закрыла глаза. Она «проболела» много дней, но ей и в голову не приходило, что число окажется таким огромным.

— Я могу… объяснить, — прошептала девушка запинаясь.

— Мне бы хотелось послушать. — Элизабет-Энн заинтересованно взглянула на дочь. — Этот день принес не один неприятный сюрприз. После звонка из школы, когда Даллас убирала твою постель, телефон снова зазвонил. Естественно, она сняла трубку.

У Шарлотт-Энн засосало под ложечкой. Ей не следовало ни в коем случае давать Микки Хойту свой номер телефона. Но он так настаивал, что ей пришлось его продиктовать.

— Звонил некто по имени Микки, — продолжала мать, — и спрашивал он Карлу Холл. Даллас слишком удивилась, чтобы поправить его. Он просил передать тебе, что не сможет сегодня с тобой встретиться, но будет ждать тебя в «Алгонкине» в следующую пятницу, как обычно.

— Он что, действительно позвонил и сказал Даллас все это? — спросила Шарлотт-Энн, не решаясь поверить. — Он хотел положить конец нашим отношениям?

— Не могу говорить за него, — сказала Элизабет-Энн, — возможно, у него были такие намерения, а может быть, и нет. Но нам пришлось заняться расследованием. Лэрри отправился в «Алгонкин» поговорить с портье. Тот оказался очень скрытным и утверждал, что ничего не знает. При сложившихся обстоятельствах этого следовало ожидать. Тогда Лэрри отозвал его в сторону и сказал, что ты несовершеннолетняя и что он собирается отправиться в полицию и возбудить дело об изнасиловании. Тут портье вспомнил все. Судя по всему, комната 1919 стала очень хорошо известной своими послеполуденными встречами по пятницам, — сухо добавила она.

Шарлотт-Энн обреченно покачала головой.

— Конечно, мистеру Хойту следовало подумать заранее. Он слишком хорошо известен в городе, чтобы надеяться остаться незамеченным. Тем не менее я уверена, что виноват не только он. — Элизабет-Энн выглядела очень расстроенной. — Я не собираюсь отрицать, что ты меня разочаровала, Шарлотт-Энн. Но все мы люди. Все мы ошибаемся. Особенно пока молоды.

— Я больше не ребенок, — негромко запротестовала Шарлотт-Энн. — Я женщина, мама.

Мать посмотрела на нее и кивнула:

— Кажется невероятным, что ты выросла так быстро.

Я всегда думала о тебе, как о маленькой девочке. Теперь я понимаю, что была неправа.

— Это не твоя вина, мама.

Элизабет-Энн озабоченно вздохнула.

— Может быть, да, может быть, нет. Я не уверена, что мы когда-нибудь узнаем ответ. — Она поднялась на нош. — Мне надо разобраться в себе самой. Я предлагаю подождать до завтра, чтобы решить, что же нам теперь делать. — Элизабет-Энн направилась к двери.

Шарлотт-Энн подняла голову и взглянула на мать.

— Мама, ты ненавидишь меня? — хрипло спросила она.

Элизабет-Энн обернулась. Лицо у нее было удивленное. Впервые в жизни Шарлотт-Энн по-настоящему осознала силу характера своей матери.