Творящие любовь

Кардинал пожал плечами:

— Не уверен. Все зависит от того, решится ли она на самом деле привести в исполнение свою угрозу.

— Что приведет к результатам, которые мы даже не в силах представить, ваше преосвященство, — сухо напомнила ему хозяйка дома.

Корсини многозначительно кивнул.

— Времена теперь трудные, — вздохнул он.

— Но это правда, что их брак в настоящем виде не является действительным?

— Все зависит от обстоятельств, княгиня. Для суда в Америке, Англии и Германии он действителен. Что же касается Рима, то здесь он не имеет силы. Князь Луиджи и его жена живут во грехе. Если у них будет ребенок, то он будет рожден во грехе. Она ведь даже не католичка. Я выяснил это на пароходе.

Княгиня кивнула и поджала губы.

— В этом случае, по-моему, у нас не остается выбора. Мы должны сделать так, чтобы этот брак был признан действительным как можно быстрее. Естественно, — поспешила она добавить, — мы будем только счастливы выразить свою благодарность за любую оказанную вами помощь. — Женщина многозначительно посмотрела на кардинала. — Конечно, не лично вам, а церкви.

— Разумеется, — ответил его преосвященство бесстрастно. — Я немедленно доложу обо всем его святейшеству Папе.

11

В комнате держался влажный мускусный запах. Они только что занимались любовью. Их тяжелое, прерывистое дыхание успокоилось и стало почти неслышным. Сияющая деревенская луна проливала свой свет сквозь распахнутое окно. Прохладный бриз приносил еле слышный, отдаленный перезвон церковных колоколов из монастыря, расположившегося на холме по другую сторону долины.

Шарлотт-Энн мечтательно посмотрела вверх, на темный, затканный узорами балдахин над кроватью. В лунном свете ее лицо казалось отлитым из серебра, глубокие тени прорезали его.

Она чувствовала на себе изучающий взгляд Луиджи. Потом ощутила атласное прикосновение его кожи к своей: он побуждал ее повернуться на бок. Вдыхая солоноватый аромат ее кожи, Луиджи прошептал, прижимаясь лицом к ее обнаженной спине:

— Никто не отдается любви так, как ты. — Он тихонько зарычал, делая вид, что хочет откусить от нее кусочек, и потерся об нее носом.

— С тобой тоже никто не может сравниться, — отозвалась она, но это была лишь слабая и неискренняя попытка пошутить. Равнодушие в голосе выдало ее.

— Что случилось? — Луиджи повернулся в кровати, зажег ночник под шелковым абажуром и лег на бок, опершись на локоть. Он внимательно смотрел на жену.

— Да нет, ничего. — Шарлотт-Энн снова легла на спину, ее взгляд следовал за причудливыми узорами балдахина. Она набрала полную грудь воздуха, потом с силой выдохнула, отгоняя непослушные локоны с глаз. — Я просто размышляла, вот и все.

— О чем?

— О тебе, обо мне.

— И что же ты думала о нас? — поинтересовался Луиджи. — Ты счастлива со мной? Или я не удовлетворяю тебя в постели?

Шарлотт-Энн не смогла удержаться от смеха:

— Ты великолепен. Да ты и сам это знаешь. — Ее позабавило, что Луиджи ди Фонтанези, признанный сердцеед, нуждается в такого рода уверениях.

— Тогда в чем же дело? — обеспокоенно спросил он. — Ты выглядишь такой озабоченной.

— Неужели?

— Да, это так. — Он склонился к ее лицу. — Мы только что принадлежали друг другу, и ты выглядела такой… решительной. Мне показалось, что ты пытаешься забыть о чем-то. — Луиджи помолчал. — Мне хочется только одного, чтобы ты была счастлива, — сказал он, касаясь поцелуем ее губ. — Я хочу, чтобы ты всегда была счастлива.

— Я знаю, — слабо улыбнулась в ответ Шарлотт-Энн.

— У нас никогда не должно быть секретов друг от друга. Никогда, пока мы живы.

Молодая женщина кивнула. Ей стало стыдно, что она что-то скрывает от него в самом начале их брака. Недействительного брака, напомнила Шарлотт-Энн самой себе, почувствовав острый приступ страха при воспоминании о холодных словах свекрови, уверенной в собственной правоте. Больше всего на свете ей хотелось довериться Луиджи и рассказать ему о стычке с его матерью, но она понимала, что никогда не сможет обсуждать с ним это. Происшедшее касалось только ее и княгини, пусть так и будет впредь. Ей не хотелось, чтобы муж разрывался между ней и своей матерью.

— Так ты мне расскажешь, что так занимает тебя после волшебных минут любви? — И после паузы Луиджи добавил: — Может быть, это моя мать?

Женщина вздрогнула. Можно подумать, он читает ее мысли. Она негромко рассмеялась, надеясь, что смех прозвучит убедительно.

— Как тебе такое могло прийти в голову?

— Ты провела с ней сегодняшний вечер. А потом, когда мы занимались любовью, ты была так напряжена. Я никогда еще тебя такой не видел.

— Я думаю, так оно и было, — согласилась Шарлотт-Энн, медленно, с осторожностью подбирая слова. — Но этого следовало ожидать. Не каждый же день девушка встречается с родственниками мужа.

— И это все, что тебя беспокоит?

— А что тут может быть еще?

Луиджи пожал плечами.

— Зная мою мать, кто может быть уверен? Иногда она пугает людей, даже не отдавая себе в этом отсчета.

— Да что ты говоришь! — Шарлотт-Энн тут же пожалела о том, что не удержалась от сарказма.

Муж утвердительно кивнул:

— Да, это так.