«Творите дела правды»

Имеют ли наши проповеди литературную ценность?

Никто из тех, кто понимает, что церковное проповедничество – искусство, не может отрицать уместность этого вопроса. Французские проповедники XVII века украсили своими проповедями художественную литературу, прославили гибкость, богатство и силу французского языка, вострубили славу Божию громче иерихонских труб. Мы не бедны проповеднической литературой, напротив, печатные проповеди можно измерять на вес, и, если бы они, по счастью, имели какую-либо ценность, они составили бы самую богатую часть художественной литературы. Проповеди есть в отдельных сборниках, есть в многочисленных церковных журналах, наконец, в форме брошюр, по одной или две, иногда изданных с намерением авторов удовлетворить собственные амбиции, чтобы увековечить свое имя, пусть даже этот век издание будет пылиться в каком-нибудь темном углу, или с целью перечислить свои титулы и почетные гражданства[3].

Количество огромное, качество плохое. Наше проповедничество не только не служит никаким вкладом в литературу, но, строго говоря, его нельзя даже рассматривать как литературу. Оно не просто не возвысило и не обогатило сербский язык, но, наоборот, своей шаблонностью показало миру, что сербский язык неблагозвучен, скуден, ограничен в формах и беден вообще; и если это не верно, верно другое – что наши проповеди являются крайне слабыми письменными сочинениями, написаны наспех, без усердия и подготовки, но с большой претензией.

Хотите ли, чтобы мы дали определение, что такое наша проповедь? Неловко говорить, когда знаешь, что правда горька и для того, кто ее говорит, и для того, кому ее говорят, да не упрекнут нас в том, что мы делаем это ради удовольствия кого-то унизить, а не из чувства необходимости поступить именно так. Итак, наша проповедь – это масса вымученных, выжатых, сухих фраз, без конца повторяющихся, не имеющих гомилетической формы, беспорядочно нагроможденных, нелогичных; множество холодных слов, которым, может быть, нельзя отказать в догматической правильности, но которые прилипают к душе, как чешуя, и быстро слетают с нее, – вот что называется у нас проповедью. Такой проповедью наши проповедники не в состоянии вызвать в слушателях даже минимум духовного напряжения и трепета, больше того, они не в состоянии даже удержать обычного внимания, вызвать простую заинтересованность, о чем свидетельствует массовое исхождение христиан из храма во время чтения проповеди.

Верующие, устав от напряженных и тщетных попыток понять хоть что-нибудь из того, что поется, читается или говорится, уходят в себя, в свои мысли и молитвы своими словами. Чувство радости от размышлений о Боге, вечности и блаженной жизни в ином мире, страх от осознания своих грехов и наказания Божия, благодарность Промыслу за все и поиск новой милости – все это чередуется, переплетается и смешивается в душах верующих, им все непонятно, они не знают, на чем остановиться и как все это себе объяснить. Пастырь выходит на проповедь неохотно, выходит с предубеждением, что он не сможет выполнить стоящей перед ним задачи, потому что его проповедь не содержит ничего нового, ничего убедительного и сильного, что могло бы тронуть, умилить или укрепить, выходит, чтобы сражаться оружием, которое пришло в негодность. Отсюда и безволие, печаль, напряженное и утомленное выражение лица, искусственность речи, боязнь и неуверенность в словах. Сильный служитель Божий, который может «вязать и решить» (см. Мф. 18, 18), в самый ответственный момент своего служения проявляет себя немощным и связанным. Он не знает душевного состояния верующих, для него сокрыты их чувства, и потому он не затрагивает их, не анализирует состояния их души, но вдруг начинает говорить о совершенно ином для слушателей предмете, далеком в этот момент от их религиозного чувства. Апатичная и сухая речь оскорбляет слушателей, они расстраиваются и – уходят из церкви с пустотой в душе и, может быть, с решением больше туда не ходить.

* * *

В чем причина плохого церковного проповедничества? Проповедь отражает общий уровень образования проповедника. Только знания правил гомилетики недостаточно. Это только внешнее, формальное требование, без которого проповедь была бы нескладной, но которое не составляет ее сущности, так же как рама и стекло не являются содержанием картины. Проповеднику слова Божия необходимо глубокое знание богословских дисциплин и церковной литературы, без них представить себе хорошего проповедника невозможно; следовательно, необходимо фундаментальное знание истории мира, философии, литературы и мировой риторики.