Творцы античной стратегии. От греко-персидских войн до падения Рима

От Хиоса до Сицилии и Италии личная харизма вождей вдохновляла повстанцев. И вдохновение требовалось им на самом деле, потому что античные восстания рабов неизменно воплощали торжество надежды над реализмом. Противник имел в своем распоряжении все ресурсы государства, и у восставших было мало шансов на успех в долгосрочной перспективе. Используя внезапность и нетрадиционную тактику, они добивались краткосрочных побед, причем иногда весьма значимых. Так, Спартак и его люди, например, спустились с горы Везувий по веревкам, сплетенным из дикого винограда, а затем напали на плохо охранявшийся римский военный лагерь.

Успеху способствовало и продвижение по территории, населенной «мягкими целями» – то есть мирными гражданами.

Месть являлась мощным побудительным мотивом, оборачивалась сексуальным насилием, пытками, нанесением увечий, убийствами (прежде всего хозяев, которые жестоко обращались с рабами). Жадность тоже не стоит сбрасывать со счетов, что доказывают широко распространенные грабежи и уничтожение имущества.

Повстанцам обычно не хватало оружия, продовольствия и других ресурсов. Вождь сицилийцев Эвн, к примеру, вооружил своих людей крестьянскими инструментами, то есть топорами и серпами; сторонники Спартака начали восстание с кухонными ножами и другой утварью. Обе группы использовали самодельное снаряжение вроде щитов из виноградной лозы и закаленных в очаге копий; позже они раздобыли настоящее оружие – грабили римских пленников и снимали мечи с трупов. Они также переплавили свои цепи и ковали из них оружие и доспехи. А Спартак еще покупал железо и бронзу (проза жизни).

Хотя очень многие рабы имели военное прошлое, поскольку в свое время оказались в плену на войне, повстанческим отрядам не хватало сплоченности, которая достигается совместным обучением. Языковая и этническая неоднородность затрудняла общение, не говоря уже о солидарности. Кроме того, лагерь приходилось разбивать на враждебной территории, без стен и городской базы.

Поскольку противник обычно собирал хорошо вооруженных и подготовленных воинов, привычных сражаться вместе и не избегающих столкновений, эти люди представляли собой силу, которую повстанцы вряд ли могли одолеть в «регулярном» бою. Точнее, они не могли надеяться на победу в долгосрочной перспективе. Да, поначалу восставшие брали верх, когда превосходили римлян числом и бились с легионерами-новобранцами. На Сицилии, например, два легиона наместника были, скорее, полицейскими, нежели военными отрядами. Понадобились подкрепления с материка, во главе с консулом, чтобы разбить мятежников. В Италии Спартак и его люди тоже вначале сражались с новобранцами. Они даже смогли разгромить консульские армии. Это, безусловно, свидетельство тактического мастерства Спартака, но также и доказательство отсутствия в Италии в ту пору ветеранов, которые воевали за рубежами – в Испании, на Балканах и в Анатолии.

Посему лучшей тактикой для повстанцев, как правило, являлись набеги. Партизанские методы и нетрадиционные тактики были присущи всем восстаниям рабов. И это часто сбивало с толка хозяев (плюс ситуация усугублялась политическими затруднениями и экономическим парадоксом). Тяжело вооруженная пехота с трудом справлялась с налетами повстанцев, потому что предназначалась совсем для другого. Вдобавок мятежники отлично знали местный ландшафт, прежде всего холмы и горы, обычные укрытия восставших рабов.

Для хозяев необходимость переоснащать войска для борьбы с повстанцами была досадной, само переоснащение требовало времени, а кроме того, нередко хозяева не испытывали ни малейшего желания что-либо предпринимать. В подавлении восстания рабов немного славы, и еще меньше чести и доблести в боях с «недостойной» тактикой. Рабские войны, говорил один римлянин, «не заслуживали зваться войнами»[360]. Идеальным решением считалось заставить большую часть мятежников сдаться, предпочтительно – после убийства их вождей, дабы искоренить зерна новых бунтов. И потому хозяева обычно окружали и осаждали лагеря и укрепления повстанцев. В Первой Сицилийской войне, например, римский консул Публий Рупилий в 132 г. до н. э. успешно взял измором два главных оплота мятежников – Тавромений и Энну.

Сознавая все это, лидеры повстанцев преследовали три возможные стратегические цели: (1) оторваться от противника и создать полноценные поселения в горах – позднее такие поселения стали называть «мароновыми», от испанского слова, означающего «жить в горах»; (2) бежать за пределы Рима или (3) найти союзников среди свободных, либо за границей, либо из числа недовольных дома.