Творцы грядущего

Мы вскарабкались на большую плиту. Билл встал на ней, придерживаясь за канат. Я же счел более благоразумным сесть. Затем был подан сигнал, и нас опустили через край здания. Не знаю, как это произошло, но, вероятно, рабочие небрежно собрали этот «Левис». Как бы то ни было, когда мы находились в пятнадцати футах от платформы над тротуаром, болт стал выпадать. Я почувствовал внезапный толчок, когда один из концов отделился, и прежде, чем я смог вскочить на ноги, кольцо сломалось с резким треском и полетело вниз вместе с массивной плитой. Одновременно с этим я почувствовал резкую боль, и каблук Билла ударил меня по лбу; я заметил своего друга, повисшего на отделившемся от Левиса тросе.

В следующую секунду моя плита ударилась о платформу со страшным треском. О том, что произошло, я не имею ясного представления. Падение или удар по лбу, вероятно, отчасти оглушили меня. Позднее мне рассказывали, что плита ударилась почти точно серединой о шпалу, лежащую на краю платформы. Здесь она неустойчиво колебалась несколько секунд, словно не решив, куда ей лучше упасть, затем стала медленно наклоняться в сторону улицы. Я смутно припоминаю, будто чувствовал, как один конец плиты приподнимается, и будто бы видел прямо под собой трех перепуганных женщин в автомобиле, задержанном уличным движением. Инстинктивно отполз я на дальний конец плиты. Говорю «инстинктивно», потому что, подумай я хотя бы минуту, я понял бы, как глупо было с моей стороны при всем своем ничтожном весе пытаться откачнуть назад эти тяжелые качели. Но, как бы это ни казалось странно, камень опирался так равномерно, что моя тяжесть действительно задержала его в равновесии, пока не подбежали несколько рабочих, которые, присоединив свой вес к моему, заставили плиту упасть обратно на платформу.

Следующее, я припоминаю, было, что кто-то брызгал мне в лицо холодной водой. Дядя Эдуард стоял надо мной, а доктор Мак-Грегор пытался остановить кровь, сочившуюся из пореза на лбу. За ним стоял бледный, как полотно, Билл.

– Я совершенно здоров, – сказал я, пытаясь встать. Я очень стыдился проявленной мной слабости.

– Нет, не торопись, пожалуйста, – уговаривал меня доктор Мак-Грегор. – Отдохни еще минутку.

– Но я себя здесь чувствую каким-то ребенком, – запротестовал я.

– Ты самый находчивый ребенок, какого я когда-либо видел, – заявил дядя Эдуард. – Разве ты не знаешь, что твоя быстрая сообразительность спасла жизнь трем женщинам, которых неминуемо задавил бы этот камень?

Я покачал головой. Очень приятно было выслушивать похвалы, но я их совершенно не заслужил. Если бы я мог рассуждать, то, несомненно, спрыгнул бы с камня вместо того, чтобы пытаться перевесить эту огромную плиту. Спасла эти жизни простая случайность, а совсем не я.

Меня заставили полежать, пока не приехал госпитальный доктор и не перевязал мне голову. Затем доктор Мак-Грегор отправил меня домой. Он ни слова не сказал мне по поводу того, что мы отправились в такое опасное место без его разрешения.

На следующий день, когда я уезжал в школу, он нежно похлопал меня по плечу на прощание и даже сказал:

– Я думаю, что из тебя выйдет толк.

Это неожиданное одобрение заставило меня дать себе твердое обещание, что я отличусь в школе.

– А ведь странно, Джим, – заметил Билл, когда мы в последний раз бросили взгляд на город с палубы парома, – первое наше приключение произошло в Нью-Йорке при постройке небоскреба, а последнее при сломе такого же.