Если в «старой» фантастике, особенно второй половины ХХ века, АИ-произведения можно пересчитать по пальцам, то в фантастике «новой», нашей опыт удалось накопить немалый. Напомню произведения, ставшие уже классикой. Вячеслав Рыбаков в своем «Гравилете», а позже в цикле про Ордусь создал мир российской «Паваны» с явным утопическим привкусом. Автора не слишком волновала ТП, оно лишь обозначена, причем весьма условно. Зато результат изменений описывается во всех деталях. Вот вам государь император, вот вам гравилет, а вот кошмар нынешнего поколения - сплошная китаизация России с кодексом династии Тан, «прутняками» и железным занавесом. Утопия плавно перетекает в Утопию-Анти - что тоже весьма поучительно.
Василия Звягинцева волновало иное. Он тщательно изучал моменты возможного Поворота, за которым начинается альтернатива. Такой поворот, по его мнению, мог возникнуть, как результат исторической случайности (меткий выстрел отправил на тот свет тов. Джугашвили в 1904 году), но чаще - как результат целенаправленного воздействия неких засланцев-внедренцев. Результат достигался путем тотального мордобоя и снабжения предков совершенным оружием, а также хитрыми интригами суперменов, учивших ниндзюцу по книжке с картинками и прыгающим с места на три метра ввысь. Против такого никакая История, само собой, не устоит.
Итак, маяки поставлены. Что же они освещают?
Не без сожаления приходится констатировать, что миры «Паваны» в нашей фантастике весьма редки. Само собой вспоминается эпопея Александра Громова. и… И, скажем так, еще кое-что. «Кое-что» - не потому, что все прочие пишут слабо, а из-за некоторой узости подхода. На громовскую смелость (Америка - налево, Антарктида опять же налево) решаются немногие. В большинстве случаев перед нами все тот же «Гравилет» Рыбакова. Как правило - Российская империя, уцелевшая и могучая, пусть и с определенными проблемами. То есть, любителям эполет и «превосходительств» - как медом по сердцу, но собственной фантастики - и фантазии! - маловато.
Исключения редки. Странными птицами промелькнули книги Кокорева и Руги про «февральскую» демократическую альтернативу России. Впрочем, нетрудно догадаться, что авторы целили совсем не в февральскую, а куда более близкую «демократию». Фееричны, иначе не скажешь, альтернативы Федора Березина, но и здесь реконструкция густо смешана с сатирой и откровенным сарказмом. Оригинальна попытка Андрея Уланова по скрещиванию ужа с ежом - АИ и гномьей-драконьей реальности. Но в целом - небогато и не дюже оригинально. Авторов понять можно: зачем гробить время на тщательно продуманный и выверенный «конструкт», если рядом - густые заросли любимой всеми фэнтези. Пиши про эльфов - и придумывать ничего не надо, лишь бы с чувством, лишь бы читательницы охали.
Одно отрадно - меньше стало в книгах нацисткой дряни. Как видите, свежий ветер иногда к добру. Еще несколько лет назад приходилось отбиваться от поклонников альтернативного Четвертого Рейха под Иным небом, расцвеченным свастиками. Как выли, сволочи, какие аргументы находили! Помните? Политика, мол, одно, а Высокая Литература про Рейх от Атлантики до Урала - совсем иное. Теперь молчат с языками в соответствующем месте, а их коричневые гуру, сменив масть, поют вместо «Альте Камараден» - «Союз нерушимый». На тот же мотив, правда…
Итак, миры-утопии пока еще достаточно редки. Зато непосредственному изменению Истории, той самой ТП, бифуркации, язви ее, внимание уделяется постоянно и с немалым пылом. Даешь! Никто не даст нам избавления, ни бог, не царь и не герой - кроме очкарика с интернет-форума, закинутого волею судьбы прямиком в дебри Хроноса. Уж он-то все знает, уж он-то все умеет, такой Историю даже не об колено - одним щелчком…
Стоп! Это куда же мы с вами попали? Неужто опять, к хронодебилам, к спецназовцам при дворе короля Артура? Неужто до сих пор не надоело?
Кому - как. Некоторым даже мало будет.
Итак, нравится, не нравится, а большая часть нынешней АИ колосится и растет на чужой ниве - на ниве «наших в Хроносе». Сама по себе История не изменится, но ежели ее крепко пнуть да еще в нужным направлении!…
3
Ничего сложного, ничего необъяснимого. Все просто, даже излишне.