Читаем Творцы русской идеи полностью

Приложили! Когда вышел номер журнала, Флоренский уже полгода, как томился в новом заключении, на этот раз куда более суровом, получив десять лет лагерей. (Доносчику, однако, «первый кнут»: по злой иронии судьбы, Кольман, требовавший расправы над Флоренским, сам угодил за решетку. Кольман выжил, вышел на свободу, выехал из СССР, умер невозвращенцем, успев перед кончиной сдержанно покаяться29.)

Жизнь Флоренского оборвалась трагически. Он скитался по лагерям (умудряясь в заключении вести научную работу). В 1934 году переведен на Соловки. 25 ноября 1937 года вторично осужден — «без права переписки». В те времена это означало казнь. Официальная дата кончины — 15 декабря 1943 года, первоначально сообщенная родственникам, оказалась вымышленной.

Как и многие безвинно погибшие, Флоренский был посмертно реабилитирован, а полвека спустя после его убийства семье из архивов госбезопасности передали рукопись, написанную в тюрьме: «Предполагаемое государственное устройство в будущем» — политическое завещание великого мученика и мыслителя. Будущую Россию (Союз) Флоренский видит единым централизованным государством во главе с человеком пророческого склада, обладающим высокой интуицией культуры. Флоренскому очевидны изъяны демократии, которая служит лишь ширмой для политических авантюристов; политика — специальность, требующая знаний и зрелости, недоступная всем, как и любая другая специальная область. Уверенно предрекал Флоренский возрождение веры: «Это будет уже не старая и безжизненная религия, а вопль изголодавшихся духом»30. Пророчество сбывается на наших глазах.

<p>Примечания</p>

1 Флоренский П. А. Детям моим. Воспоминания прошлых дней. М., 1992. С. 438.

2 Там же. С. 90.

3 Там же. С. 99.

4 Там же. С. 153–154.

5 Там же. С. 154.

6 Там же. С. 156.

7 Там же. С. 159. Ср. следующее место в работе «Столп и утверждение истины» (М., 1914. С. 128): «Я набрасываю мысли, которые больше чувствую, нежели могу высказать».

8 Флоренский П. А. Детям моим. С. 162.

9 Там же. С. 217.

10 Там же. С. 241.

11 Там же. С. 511. (Студенческая запись 1921 г.)

12 Флоренский П. А. Космологические антиномии И. Канта // Вопросы теоретического наследия Иммануила Канта. Калининград, 1978. С. 144; О Платоне см.: Флоренский П. А, Общеевропейские корни идеализма… // Философские науки. 1990. № 12; 1991. № I.

13 Флоренский П. Заметки // Богословские труды. М., 1977. Сб. 17. С. 122–123.

14 Флоренский П. Столп и утверждение истины. С. 820.

15 Там же. С. 261–262.

16 Там же. С. 585.

17 Там же. С. 821.

18 Там же. С. 91.

™ Булгаков С. Священник Павел Флоренский // Флоренский 77. Собр. соч. Париж, 1985. Т. 1. С. 18.

20 Там же. С. 71.

21 Там же. С. 76–77.

22 Там же. С. 242. Высоко оценил работы Флоренского по древней живописи математик Б. Раушенбах (см. его книгу: Пространственные построения в древнерусской живописи. М., 1975. С. 37).

23 Флоренский П. А. Собр. соч. М., 1990. Т. 2. С. 40.

24 Там же. С. 348. В автореферате, написанном для энциклопедии «Гранат», Флоренский писал о себе: «Руководящая тема культурно-исторических воззрений Ф. — отрицание культуры как единого во времени и в пространстве процесса, с вытекающим отсюда отрицанием эволюции и прогресса культуры. Что же касается до жизни отдельных культур, то Ф. развивает мысль о подчиненности их ритмически сменяющимся типам культуры средневековой и культуры возрожденческой. Первый тип характеризуется объективностью, конкретностью, самособранностью, а второй — раздробленностью, субъективностью, отвлеченностью и поверхностностью. Ренессансная культура Европы, по убеждению Ф., закончила свое существование к началу XX в., и с первых же годов нового столетия можно наблюдать по всем линиям культуры первые ростки культуры иного типа.

Свое собственное мировоззрение Ф. считает соответствующим по складу стилю русского средневековья, но предвидит и желает другие построения, соответствующие более глубокому возврату к средневековью. Основным законом мира Ф. считает второй принцип термодинамики — закон энтропии, взятый расширительно как закон Хаоса во всех областях мироздания. Миру противостоит Логос — начало эктро-пии. Культура есть сознательная борьба с мировым выравниванием: культура состоит в изоляции как задержке уравнительного процесса вселенной и в повышении разности потенциалов во всех областях, в противоположность равенству — смерти» (см.: Вопр. философии. 1988. № 9. С. 114). Культура как антипод смерти — трудно найти более лапидарную и выразительную формулировку.

25 Флоренский 77. Собр. соч. Париж, 1985. Т. 1. С. 201.

26 Цит. по публикации: Хагемайстер М. Р. A. Florenskij. Mnimosti v geometrii. München, 1985. S. 15–16.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное