Творцы Тарта Рары. Цикл «Постскриптум легенды». Том 2

Наиболее крупные образования суши, типа земной Евразии, решили не дробить на более мелкие куски. Зачем? Просто имело смысл предусмотреть климатические влияния и циркуляции воздушных масс типа того же Уральского хребта, Тибетских гор, других массивов. Надо было предусмотреть и проделать крупные проходы между этих образований не только для воздушных масс, но и для будущей хозяйственной деятельности. Надо же облегчить хоть чуть-чуть будущее развитие человечества на этой планете, раз уж взяли на себя функцию богов.

Никто не гарантирован от разливов рек, но назвать их катастрофой тоже нельзя, – массированные выбросы плодородного ила на поля скорее не катастрофа, а благо для земледельцев. Никто не оградит от высоких приливов и цунами, – но это дело времени справиться с их последствиями. Землетрясения? – Они были и будут. Человечество стонет, но принимает их как данное. Главное, что небо стало видимым, а земля готова к плодородию!

Мир-005. Лукоморье

Он сидел в углу трактирного зала за отдельным столиком, слушая рассказчика. Обычно к нему не подсаживались, т. к. все знали, что он не любит этого. Он мог сам позвать к себе за столик любого, – и тогда никто не смел ему отказать. Он подзывал обычно таких вот рассказчиков и требовал повторить для него эти рассказы. Потом иногда вместе с ними пытался определить по карте места их путешествий. Или мог позвать поближе кого-то из музыкантов и певцов, подолгу слушал звуки их инструментов, заунывные песни певичек. Тех, кто ему понравился, он щедро одаривал монетами. Других просто поил дешёвым вином и отпускал с богом.

А рассказчики были ему интересны уже тем, что давали пищу подумать над возможными нововведениями для своего народа. И рассказывали, порой, самые всевозможные небылицы:

«…Мы объехали весь свет;

За морем житье не худо,

В свете ж вот какое чудо:

Остров на море лежит,

Град на острове стоит,

С златоглавыми церквами,

С теремами и садами;

Ель растет перед дворцом,

А под ней хрустальный дом;

Белка в нем живет ручная,

Да чудесница какая!

Белка песенки поет

Да орешки всё грызет;

А орешки не простые,

Скорлупы-то золотые,

Ядра – чистый изумруд;

Белку холят, берегут…»

«Сказка о царе Салтане» Александр Сергеевич Пушкин

Тогда-то и пришла ему идея сделать метки на наиболее часто гуляющих по миру странниках, – т. е. вживить им всем ЧИП, – самый простенький, передающий и записывающий их место положения, окружающие звуки и, если надо, делающий фото местности и окружения. Для этого ведь не надо операции, – просто угостить вином, в котором они и проглотит самопередвигающийся по организму чип. (см. роман «Легенды далекого Острова». Примечание автора.) Это дало ему возможность в последующем следить за этими и другими путешественниками, обследовать их глазами и ногами разные части нового мира. Тем более, что заряжать эти чипы ему не было необходимости, а если человек умрет в дороге, то тоже оставит метку, где он был. И позднее можно будет их даже собрать, если понадобится. Вот и теперь он слушал рассказчиков, которые говорили за общим столом, рассчитывая на дармовую выпивку и закуску:

– «…бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые… и, чуть живые, обольются водою студеною, и только так оживут.» Так я рассказывал о нас в тех краях, но не слушали они меня, не верили мне, говорили, что лгун я.

– А расскажи еще, дяденька, – завопили селяне. – Что ты видел в краях дальних? Что слышал там? Какие еще чудеса узрел?

– Да много там чудес имеется. Но трудно там быть нашему брату, плохо там.

– А почему, дяденька?

– Улицы провоняют дерьмом, задние дворы воняют мочой, лестничные клетки воняют гниющим деревом и крысиным пометом, кухни – порченым углем и бараньим жиром; непроветриваемые комнаты воняют затхлой пылью, спальни – жирными простынями, сырыми пружинными матрасами и едким сладковатым запахом ночных горшков.

Из каминов воняет серой, из кожевенных мастерских воняет едкой щелочью, из боен воняет свернувшаяся кровь.

Люди воняют потом и нестиранной одеждой, изо рта воняет гнилыми зубами, из их животов – луковым супом, а от тел, если они уже не были достаточно молоды, старым сыром, и кислым молоком, и страшными болезнями.

Воняют реки, воняют площади, воняют церкви, воняет под мостами и во дворцах. Крестьянин вонял как и священник, ученик ремесленника – как жена мастера, воняет все дворянство, и даже король вонял при нашей встрече, как дикое животное, а королева, как старая коза, и летом, и зимой.