Творцы заклинаний

– Капелька в чашку чая – это разве питье? – с укоризной произнесла нянюшка. – Это для здоровья. Неужели вам самим не зябко на таком ветру, сестренки?

– Ладно, ладно, – согласилась матушка. – Но только по капле.

Пока пили чай, никто не произнес ни слова. Наконец матушка заговорила:

– Послушай, Маграт, ты все знаешь о шабашах. Допустим, мы хотим устроить настоящий шабаш. Что нужно сделать первым делом?

Маграт помедлила. Предложение пуститься в пляс в голом виде могло не пройти.

– Сначала запевают песню, славящую полную луну.

– Так ведь луна-то не полная, – указала на небо матушка. – Она, как это, выпуклая, одним словом.

– Между второй четвертью и полнолунием, – услужливо подсказала нянюшка.

– Мне кажется, эта песня славит полнолуние вообще, – осторожно промолвила Маграт. – Затем мы должны возвыситься самосознанием. Но здесь уж без полной луны не обойтись. Луна – это очень важно.

Матушка смерила ее испытующим взором.

– Это, значит, и есть современное ведовство? – уточнила она.

– Отчасти, матушка. На самом деле все куда сложнее…

Матушка тяжело вздохнула:

– М-да, каждому свое. Я бы лично от стыда сгорела, если бы все время оглядывалась на какой-то светящийся блин…

– Да забей ты на все это, – отозвалась нянюшка. – Давай лучше порчу на кого-нибудь нашлем.

Шут крался по спящим переходам замка. Впрочем, никакой опасности над ним не нависло. Маграт снабдила его графическим руководством по обнаружению Грибо, а Шут не забыл наведаться в замковый склад лат и доспехов, где разжился парой железных перчаток и этакой кольчужной шалью.

Он добрался до заветного чулана, тихонько приподнял крючок, толкнул дверь и боязливо отпрянул к стенке.

Тьма коридора сгущалась по мере того, как более насыщенная тьма из чулана хлынула наружу, перемешиваясь с блеклой темнотой переходов замка.

И тишина… Никаких вам плевков во все стороны, никаких разъяренных клубков меха, никаких яростных когтей. Шут немного успокоился и шагнул в глубь чулана.

На голову ему свалился Грибо.

День выдался тяжкий. В комнате явно недоставало полноты жизни, к которой так привык Грибо. Единственным стоящим открытием было обнаружение густой популяции мышек, которые поколение за поколением проедали свои короткие жизни, пожирая запечатленную на бесценной коллекции гобеленов историю Ланкра. Как раз в тот самый день они добрались до короля Иддьота (709–745), в свое время встретившего лютую, мученическую смерть[16]. Впрочем, осквернители его памяти закончили свои жизни не лучше.

Далее Грибо наточил когти о бюст единственного за всю историю ланкрского двора вампира – королевы Другулы Пронзевшей (1514–1553, 1553–1557, 1557–1562, 1562–1567 и, наконец, 1567–1573) – и совершил утренний туалет на портрете неизвестного монарха. Краски мигом разъело. В последующие часы на Грибо навалилась тоска, а за тоской пришла злоба.

Он вонзил когти туда, где, по его расчетам, должны были находиться уши Шута, но в награду за свое проворство услышал лишь пренеприятный металлический скрежет.

– А кто у нас хороший мальчик? – проблеял Шут. – Киса-киса-киса-кис.

Дело принимало любопытный оборот. Подобное обращение Грибо приходилось слышать только из уст своей хозяйки (все остальные без исключения обращались к нему не иначе как: «анупшелотсюдажирнаясволочь!»). Заинтригованный, кот свесил голову вниз.

В поле зрения Шута медленно вползла перевернутая кошачья морда небывалых размеров. На морде светился злокозненный интерес.

– Мы, наверное, хотим домой? – справился Шут. – Посмотри-ка, а дверца-то открылась…

Грибо покрепче вцепился когтями в металлическую шаль. Он явно обрел друга в этом урочище зла.

Шут пожал плечами, осторожно повернулся и шагнул из чулана в коридор. Он миновал залу, пересек внутренний двор, обогнул караульное помещение и вышел из замка через главные ворота, кивнув – крайне осторожно – часовым.

– Мимо нас только что прошел человек с котом на голове, – заметил один из них спустя минуту напряженнейших размышлений.

– И ты узнал его?

– По-моему, это был Шут.

В воздухе повисла многозначительная пауза. Второй стражник покрепче перехватил древко своей алебарды.

– Подлая у нас работа, приятель. Но кому, если не нам, ее делать?..

– Ни на кого мы порчу наводить не будем, – твердо заявила матушка. – Кроме того, чтобы она сработала, человек должен знать, что на него насылают порчу.

– Делов-то – сделаем куколку, проткнем ее булавками и пошлем ему. Сразу все поймет.

– Нет, Гита.

– Здесь самое сложное – раздобыть его ногти, – распалялась нянюшка.

– Я сказала – нет.

– Клок волос тоже сгодится. А булавки у меня есть.

– Нет.

– Наводящий порчу на человеческое существо убог нравственно и портит свою карму, – промолвила Маграт.

– А я все равно его прокляну, – огрызнулась нянюшка. – Вы ничего и не узнаете. Я же в этой тюрьме чуть копыта не отбросила.

– Повторяю: никакую порчу мы наводить не будем, – сказала матушка. – Мы должны заняться его смещением. Где наш бывший король?

– Оставила булыжник на кухонном столе, – ответила нянюшка. – Все нервы истрепала с ним.