Творцы заклинаний

– Пьесу решено давать под открытым небом, во дворе. Со сторожевой башни открывается отличный обзор. Там не будет ни души. Я отнес туда вино, кое-что из закусок… – Заметив, что Маграт все еще колеблется, он добавил: – Там есть полная бочка воды и камин, которым иногда пользуются часовые. Если хочешь, ты даже можешь помыть голову.

Замок был полон. Публика, вежливо кланяясь и услужливо улыбаясь, прохаживалась важными кругами – так обычно ведут себя люди, которые каждый день видят друг друга при одних обстоятельствах, а вечером вдруг встречаются в совсем другой обстановке, например на служебной вечеринке. На ведьм никто даже внимания не обратил, и матушка Ветровоск и нянюшка Ягг без помех заняли места на скамейках, поставленных перед на скорую руку сколоченной сценой.

Первым делом нянюшка Ягг протянула матушке кулек с грецкими орехами.

– Хочешь? – предложила она.

Мимо нее проскользнул городской голова Ланкра и вежливо указал на место рядом:

– Это место…

– Занято, – кратко отрубила нянюшка.

Городской голова, окинув рассеянным взглядом стремительно заполняющиеся скамьи, снова посмотрел на явно пустующее место перед собой. Подобрав полы мантии, он решился.

– Поскольку пьеса стартует с минуты на минуту, вашим друзьям придется поискать себе другое местечко, – заявил он и сел.

Через мгновение лицо его позеленело. Зубы заклацали. Городской голова схватился за живот и громко замычал[22].

– Тебя предупреждали! – рявкнула нянюшка вслед удаляющемуся на полусогнутых ногах сановнику. – Зачем спрашивать, если все равно поступишь по-своему? – Она наклонилась к пустому пространству: – Как насчет орешков?

– О нет, благодарю, – отозвался король Веренс, учтиво поднимая прозрачную руку. – К сожалению, они во мне не задерживаются.

– Сиятельные помпадуры и прелестные пейзанки! Прислушайтесь к выходкам шалых каботинов…

– Это еще что? – зашипела матушка. – Что это за парень в колготках?

– Это Пролог, – пояснила нянюшка. – Он всегда идет первым, чтобы все знали, о чем будет пьеса.

– Ничего не поняла, – пожала плечами матушка. – Кто такие помпадуры?

– По-моему, это что-то типа личинок.

– Вот здорово! «Привет, личинки, добро пожаловать на шоу!» Люди сразу настраиваются на дружелюбный лад.

Со всех сторон на ведьм обрушилось оглушительное шиканье.

– Орехи крепкие, заразы, – пожаловалась нянюшка, выплевывая скорлупу на ладонь. – Придется каблуком колоть.

Матушка погрузилась в непривычное, а потому нервное молчание и попыталась разобрать, о чем говорит Пролог. Театр ставил ее в тупик. Он был начинен своеобразной магией – магией, которую она не понимала, которой не могла овладеть. Он изменял мир и утверждал, что все на самом деле не такое, каким кажется. Но самое страшное было в другом. Эта магия принадлежала людям, весьма далеким от волшебства и чародейства. То были обыкновенные люди, которые не знали правил. И они перекраивали мир, руководствуясь звучанием фраз.

Герцог и герцогиня смотрели пьесу с особого возвышения, возведенного прямо напротив сцены. Стоило матушке взглянуть на герцога, как тот сразу расплылся в заранее заготовленной улыбке.

«Лично я считаю, что мир должен оставаться таким, каков он есть, – подумала матушка. – А прошлое – таким, каким оно когда-то было. Ведь было оно куда лучше».

Грянули первые аккорды.

Из-за колонны высунулся Хьюл и дал отмашку. В неровном свете факелов, шаркая ногами, появились согбенные фигуры Притчуда и Бреттсли.

Старик (крайне дряхлый). Что за напасть обрушилась на землю?

Старуха (крайне дряхлая). Проклятье тьмы…

Некоторое время, беззвучно шевеля губами, гном следил за ходом сцены из-за кулис. Затем, резко переменившись в лице, помчался в караульное помещение, где занятые в постановке актеры колдовали над последними штрихами своих туалетов. Хьюл издал традиционный яростный вопль обманутого режиссера.

– Шевелитесь давайте! – взревел он. – Солдаты короля – на сцену! Ведьмам – при… Куда запропастились проклятые ведьмы?

Три самых юных актера поспешили предстать перед режиссером.

– Я потерял бородавку!

– В котле плавает какая-то гадость!

– В моем парике явно кто-то поселился!

– Уймитесь, ну-ка тише! – заорал Хьюл. – Все идет нормально!

– Уже идет?

Хьюл подскочил к гримировальному столику, схватил лепешку замазки и, скатав ее в огромный ком, прилепил на щеку первому актеру. Злополучный соломенный парик со всеми его обитателями был натянут на голову «второй ведьме», после чего, внимательно осмотрев котел, Хьюл провозгласил, что гадость так и должна плавать и вообще ничего гадкого в этой гадости нет.

Тем временем на сцене один из стражников выронил из рук щит, поспешно нагнулся, подобрал его, но тут же обронил копье. Хьюл в ужасе закатил глаза и со страстной мольбой обратился к тому божеству, которое могло сейчас наблюдать за сценой.