Творцы заклинаний

Тем не менее были и радости. Каждый медлительный поворот огромной бурой реки приносил новые впечатления. Им встречались участки нетронутого леса: баржи преодолевали их, придерживаясь середины реки, причем мужчины вооружались, а женщины прятались под палубу – все, кроме Эск, которая сидела, с интересом прислушиваясь к фырканью и чиханию, несущимся им вслед из растущих по берегам кустов. Попадались земли, занятые фермерскими хозяйствами. Они проплыли мимо нескольких городов, значительно превосходящих размерами Охулан. Здесь были даже горы, пусть старые и невысокие, а не молодые и ершистые, как Овцепики. Не то чтобы Эск испытывала тоску по дому, это не совсем так, но иногда она ощущала, что сама, как лодка, дрейфует на бесконечной веревке, оставаясь, тем не менее, привязанной к якорю.

Иногда баржи останавливались. По традиции, на берег сходили только мужчины, но лишь Амшат, надев церемониальную Лгунскую шляпу, мог разговаривать с не-зунами. Эск обычно ходила вместе с ним. Он попытался было намекнуть, что ей следует подчиняться неписаным правилам зунской жизни и оставаться на борту, но намеки для Эск – все равно что комариные укусы для среднестатистического носорога. Она уже начала понимать, что если игнорировать правила, то люди в половине случаев без лишнего шума переписывают их так, чтобы вас они не касались.

Кроме того, у Амшата сложилось впечатление, что каждый раз, когда Эск идет вместе с ним, он выручает хорошую цену. В выглядывающей из-за его ног маленькой девочке с решительным прищуром присутствовало нечто такое, что заставляло самых закаленных рынком торговцев побыстрее заканчивать торг.

По правде говоря, это начинало его беспокоить. Когда рыночный перекупщик из обнесенного стенами города Земфиса предложил ему за сто тюков шерсти мешочек ультрамаринов, откуда-то из области карманов Амшата послышался голосок:

– Это не ультрамарины.

– Какое чудное дитя! Ты его только послушай! – ухмыляясь, воскликнул перекупщик.

Амшат с сосредоточенным видом поднес один из камней к глазу.

– Я и слушаю, – сказал он. – Но выглядят они как самые настоящие ультрамарины. У них есть и блеск, и мерцание.

Эск покачала головой.

– Это обычные хамелеоны.

Она выпалила это не подумав и тут же пожалела о своих словах, потому что оба мужчины повернулись и уставились на нее.

Амшат повертел камень на ладони. Подкладывание камней-хамелеонов в шкатулку с настоящими самоцветами, чтобы хамелеоны переменили свой цвет, было традиционным трюком, но в глубине этих камушков горел подлинно синий огонь. Амшат внимательно взглянул на перекупщика. Зун получил прекрасную подготовку в искусстве Лжи и сейчас, приглядевшись, различил еле уловимые признаки.

– Если здесь и существуют какие-то сомнения, – сказал он, – то они легко разрешимы. Нам достаточно отнести камни к оценщику на Сосновую улицу. Всему миру известно, что в гипактической жидкости хамелеоны просто-напросто растворяются.

Перекупщик разом стушевался. Амшат слегка переменил позу, и по тому, как напряглись его мускулы, можно было заключить, что любого неожиданного движения со стороны его собеседника будет достаточно, чтобы тот оказался на земле в пыли. Еще этот чертов ребенок пялился на торговца прищуренными глазами, словно хотел проникнуть в самые потаенные его мысли… Нервы перекупщика не выдержали.

– Я сожалею об этом злосчастном разногласии, – поспешно сказал он. – Я искренне считал эти камни ультрамаринами, но дабы не вызвать между нами разлад, прошу тебя принять их в дар, а что касается шерсти, то могу ли я предложить тебе этот превосходнейший розетт.

Он вытащил из крошечного бархатного мешочка небольшой красный камешек, но Амшат даже не взглянул на него, а вместо этого, не отводя глаз от перекупщика, передал камень Эск. Та кивнула.

Когда торговец поспешно зашагал прочь, Амшат схватил Эск за руку и чуть ли не волоком потащил ее к лавке оценщика, которая была не более чем нишей, вырубленной в стене. Старик-оценщик взял самый маленький из ультрамаринов, выслушал торопливые объяснения Амшата и, налив в блюдечко гипактической жидкости, бросил туда камень. Тот, пенясь, растворился без следа.

– Очень интересно, – заметил оценщик и, подхватив пинцетом другой камень, рассмотрел его под лупой. Спустя некоторое время оценщик вынес свое заключение: – Это действительно хамелеоны, но примечательно хорошие экземпляры. Они, конечно же, чего-то стоят, и я, к примеру, готов предложить вам… у девочки что, глаза болят?

Амшат подтолкнул Эск в бок, и она перестала испытывать на оценщике очередной Взгляд.

– …Я предложил бы вам, скажем, два зата серебра.

– Скажем, пять, – любезно отозвался Амшат.

– И мне хотелось бы оставить у себя один из камней, – вставила Эск.

Старик воздел к небу руки.

– Но это всего-навсего диковинки! – вскричал он. – Они имеют ценность лишь для коллекционера.

– Тем не менее коллекционер может продать их ничего не подозревающему покупателю как превосходнейшие розетты или ультрамарины, – возразил Амшат. – Особенно если этот коллекционер – единственный оценщик в городе.