Творцы заклинаний

— М-мф, — отозвалась матушка и заботливо закончила предложение: “Развисти в адной пинте вады, адну каплю иму в чай и ниприменна надеть свабоднаю адежду и ищо штобы вы ни ждали некаких гастей”.

“В один прекрасный день, — пообещала себе матушка, — я обязательно поговорю с Эск на эту тему”.

Девочка проявляла крайне нетипичную несообразительность. Эск присутствовала на многих родах и не раз водила коз к козлу старой бабки Аннапль, но так и не сделала очевидных выводов. Матушка прямо терялась — она никак не могла выбрать подходящий момент, чтобы затронуть эту тему. Может, все из-за того, что в глубине души она чересчур тонка и ранима? Одним словом, матушка ощущала себя на месте коновала, который умеет ковать, лечить, выращивать и оценивать лошадей, но имеет лишь самое отдаленное представление о том, как на них ездить.

Она приклеила ярлык к флакончику и аккуратно завернула зелье в грубую бумагу.

Ну вот, самое время…

— В Университет можно попасть и другим путем, — намекнула она, искоса поглядывая на Эск, которая сердито толкла в ступке травы. — Ведовским.

Эск подняла глаза. Матушка скупо улыбнулась сама себе и взялась за другой ярлык. Заполнение ярлыков она считала самой трудной частью магических ритуалов.

— Но вряд ли тебя это заинтересует, — продолжала она. — Прямо скажем, не самая блестящая карьера.

— Надо мной посмеялись… — пробормотала Эск.

— Да. Ты говорила. Что ж, значит, еще раз пытаться ты не станешь. Я вполне тебя понимаю.

Наступило молчание, прерываемое только поскрипыванием матушкиного пера. Наконец Эск не выдержала:

— А этот путь…

— М-м?

— Он действительно приведет меня в Университет?

— Разумеется, — высокомерно отозвалась матушка. — Я же сказала, что найду способ проникнуть туда. К тому же — очень хороший способ. Тебе не придется утруждать себя уроками, ты сможешь разгуливать по всему Университету, и никто не обратит на тебя внимания — ты поистине станешь невидимкой. Ты там наведешь порядок. Но тебя обсмеяли, и вряд ли ты заинтересуешься тем, что я могу предложить… Или я неправа?

* * *

— Прошю, возьмите еще чашьку чая, госпожа Ветровоск, — предложила госпожа Герпес.

— Барышня.

— Просьтите?

— Барышня Ветровоск, — пояснила Матушка. — Три кусочка сахара, пожалуйста.

Госпожа Герпес пододвинула ей сахарницу. Хоть всякий матушкин визит она ожидала с нетерпением, эти посещения стоили ей немалого количества сахара. Рядом с матушкой кусочки сахара как-то не заживались.

— Очень плохо для фигюры, — намекнула домоправительница. — И, я слышала, для зубов.

— Фигуры, которая заслуживала бы упоминания, у меня никогда не было, а мои зубы могут сами о себе позаботиться, — хмыкнула матушка.

К сожалению, это было чистейшей правдой. Матушка маялась отменно здоровыми зубами, которых у настоящей ведьмы, по ее мнению, вообще не должно быть. Она по-настоящему завидовала бабке Аннапль, живущей за горой ведьме, которая аж к двадцати годам умудрилась потерять все зубы и могла с полным правом считаться истинной каргой. Это означало, что ей приходилось есть огромное количество супа, но вместе с тем она вызывала не меньшее уважение. И еще бородавки… Бабка без всяких на то усилий смогла заиметь лицо, похожее на носок, набитый камешками, в то время как матушка испытала на себе действие всех общепризнанных бородавкообразующих средств, но ей так и не удалось вызвать даже одну-единственную обязательную бородавку на носу. Везет же некоторым ведьмам…

— М-м? — промычала она, краем уха услышав, что домоправительница что-то прощебетала.

— Я говорю, — повторила госпожа Герпес, — чьто юная Эскарина — настояшьчее сокровишьче. Маленькая находка. Она подьдерживает полы в безукоризьненной, безукоризненной чистоте. Ей все по плечо. Я ей вчера сказала, я сказала: “Это твоя метла все равно чьто живет собьственной жизьнью”, — и знаете, чьто она мне ответила?

— Ума не приложу, — слабо откликнулась матушка.

— Она ответила, чьто пыль эту метлу боиться. Да, да, представьте себе!

— Угу, — буркнула матушка. Госпожа Герпес подтолкнула к ней свою чашку из-под чая и смущенно улыбнулась.

Матушка вздохнула про себя и, прищурившись, вгляделась в не очень-то ясные глубины будущего. С каждым разом фантазии оставалось все меньше.

* * *

Метла шаркала по коридору, поднимая огромные облака пыли, которая, если присмотреться внимательно, незаметно втягивалась в черенок. А если присмотреться еще пристальнее, то можно было увидеть, что на черенке этом имеются странные отметины, не столько вырезанные на нем, сколько льнущие к нему и на глазах меняющие облик. Но никто не присматривался. Эск сидела на широком подоконнике одного из высоких окон и смотрела на город. Сегодня она была рассержена больше обычного, так что метла атаковала пыль с непривычным рвением. Пауки, родительские паутины которых исчезали в небытии, удирали со всех восьми ног, мчась к спасению. Мыши внутри стен цеплялись друг за дружку, упираясь лапками в своды норок. В потолочных балках шуршали древоточцы, неумолимо вытягиваемые из своих ходов.

— Ты там наведешь порядок… — буркнула Эск. — Ха!