Творцы заклинаний (сборник)

– Полагаешь, этого будет достаточно?

– Во всяком случае, попытаться стоит.

Тем временем к трону уже приближалась группа отцов города, несущих на бархатной подушечке корону. На их лицах было написано сдержанное почтение с небольшой примесью самодовольства. Корону они несли так, словно та была Подарком Хорошему Мальчику.

Городской голова Ланкра тихонько кашлянул в ладошку.

– Все приготовления, необходимые для церемонии коронации, вскоре будут завершены, – изрек он, – но тем временем мы хотели бы…

– Я отказываюсь, – заявил Томджон.

Голова замешкался:

– Прошу прощения?

– Я не приму корону.

Городской голова помешкал еще пару мгновений. Губы его беззвучно шевелились, а глаза обрели странный блеск. Уместнее всего, наконец решил он, будет начать все с начала.

– Все приготовления, необходимые…

– Не выйдет, – перебил Томджон. – Я отказываюсь стать вашим королем.

Голова тяжело задышал, словно вытащенный из воды карп.

– Хьюл! – в отчаянии взвыл Томджон. – Ты же лучше меня умеешь обращаться со словами!

– Видишь ли, парень, – пожал плечами гном, – очевидно, выражение «я отказываюсь» не входит в список возможных ответов на предложение принять корону. Может, попробовать «я рассмотрю ваше предложение»?

Томджон одним рывком выпрямился, схватил с подушечки корону и потряс ею над головой, как тамбурином.

– Слушайте меня, вы все! – крикнул он. – Я крайне благодарен вам за оказанную честь. Но не могу стать вашим королем. На этой голове перебывало столько корон, что вам и не сосчитать, и единственное королевство, которым я умею править, ограничено театральными кулисами. Простите, что обманул ваши ожидания.

Мертвая тишина окутала залу. Похоже, эти слова тоже не входили в список предполагаемых ответов.

– Здесь есть еще одна проблема, – миролюбиво высказался Хьюл. – Видишь ли, на самом деле у тебя нет выбора. Ты уже король. Это роль, которая была уготована тебе с момента твоего появления на свет.

– Но я с ней не справлюсь!

– Это никого не волнует. Это не то, с чем ты справишься или не справишься, это то, кем ты являешься.

– Не вздумай бросить меня здесь! Я подохну со скуки в этих лесах.

Вновь грудь Томджону сдавили какие-то ледяные тиски, а в ушах его что-то загудело. На одно мгновение перед его взором предстали зыбкие, как туман, очертания высокого печального мужчины, с мольбой протягивающего к нему руки.

– Ты уж извини… – прошептал юноша. – Мне очень жаль.

Сквозь призрачный образ он опять почувствовал на себе заинтересованные взгляды ведьм.

– У тебя остается одна надежда, – пробормотал рядом с ним Хьюл. – Это если обнаружится другой наследник. Но ты, конечно, вряд ли помнишь своих братьев и сестер…

– Я вообще никого и ничего не помню! – заорал Томджон. – Хьюл, я…

Между ведьмами вновь вспыхнула яростная перепалка, которая закончилась тем, что Маграт, неумолимая, как приливная волна, неотвратимая, как приливающая к голове кровь, пересекла залу, откинула в сторону преградившую ей путь руку матушки Ветровоск и, приблизившись к трону, швырнула на алые подушечки не кого иного, как Шута.

– Эй, можно тебя на минутку…

– Эгей! Эй, кто-нибудь!

– Э-ге-ге-гей! Умоляем, выслушайте нас!

Но в обстановке шумного веселья и всеобщей праздничности, воцарившейся в тот вечер в замке, никто так и не услышал исступленно-вежливые вопли, что эхом прокатывались по бесконечным лабиринтам подземелья. С каждым часом причитания становились все исступленнее и вежливее.

– Простите, пожалуйста! Это срочно. С Биллемом всегда происходит одна ужасная вещь, когда он видит крыс. Ау! Кто-нибудь!

Камера внутреннего ока медленно скользит по залитым тусклым светом древним коридорам, вбирая в себя сочащийся слизью гриб, ржавеющие цепи, сырые своды, тени…

– Послушайте, господа! Так ведь нельзя. Произошло нелепое недоразумение. Взгляните сами, на нас ведь парики…

Эхо жалобных причитаний вязнет в затянутых паутиной и обжитых грызунами туннелях, пока не становится тишайшим шепотом на грани слышимости.

– Эгей?! Слушайте, помогите, а?

Рано или поздно им обязательно кто-нибудь поможет.

Некоторое время спустя Маграт спросила у Хьюла, верит ли он в долгосрочные обязательства. На миг гном оторвался от своей работы – он грузил в фургоны декорации[23].

– Меня лично нанимали максимум на неделю, – поделился он своим опытом. – И то один раз чуть не кинули.

Миновал месяц, и над бархатисто-тусклым блюдцем торфяной пустоши растеклись сырые осенние ароматы. Многочисленные звезды милостиво взирали сверху на один маленький огонек, затерявшийся в Овцепиках.

Бродячий обелиск стоял пока на своем обычном месте, хотя было видно, что он тут же сделает ноги, стоит появиться кому-нибудь постороннему.

Ведьмы упорно и терпеливо хранили молчание. Можно было наперед предсказать, что у этого шабаша нет ни единого шанса занять место в сотне самых интересных шабашей за всю историю ведовства. Увидь этих ведьм Мусоргский, ночь на Лысой горе не закончилась бы и к полднику.

Первой заговорила матушка:

– Банкет, по-моему, удался.