Творцы заклинаний

Провожатая, которая так и не избавилась от своих прищепок, провела матушку одним из боковых коридоров в комнату, которая представляла собой лабиринт стеллажей, заполненных выстиранным бельем. В самом центре этого лабиринта сидела за столом очень толстая женщина в рыжем парике. Она совсем недавно записывала что-то в толстенную книгу учета белья – которая все еще лежала раскрытой, – но в настоящий момент женщина дотошно изучала покрытую пятнами мантию.

– А отбеливать пробовала? – спрашивала она.

– Да, госпожа, – отвечала стоящая рядом служанка.

– А как насчет отвара миррита?

– Да, госпожа. От него она только посинела, госпожа.

– Даже для меня это нечто новенькое, – призналась прачка. – А уж я-то повидала на своем веку и серы, и сажи, и крови драконов, и крови демонов, и не знаю даже, чево еще… – Она вывернула куртку и прочитала аккуратно пришитую внутри метку с именем. – Хм-м. Гранпонь Белый. Если он не будет лучше заботиться о своем белье, то скоро станет Гранпонем Серым. Запомни, девочка, белый маг на самом деле никакой не белый – это обыкновенный черный маг, который нашел себе хорошую домоправительницу. И…

Она заметила матушку и замолчала.

– Оа охкукава в хвер, – пояснила матушкина спутница, торопливо приседая в реверансе. – Ыхкахава, хто…

– Да, да, спасибо, Ксандра, можешь идти, – перебила ее толстуха.

Поднявшись на ноги, она сияюще улыбнулась матушке и с почти слышным щелчком переместила свою манеру разговора на несколько ступенек вверх по социальной лестнице.

– Прошю нас изьвинить. У нас тют все вверх дном – сегодня большая стирка. Это визит вежьливости или же, осьмелюсь спросить… – она понизила голос, – вы принесьли извесьтье с Потусьтороннего мира?

Лицо матушки выразило недоумение – но только на долю секунды. Колдовские знаки на двери дали ей понять, что домоправительница доброжелательно относится к ведьмам и что ей особенно хочется узнать что-нибудь о судьбе своих четырех мужей. А еще она закидывает удочки на пятого – отсюда рыжий парик и, если матушкины уши не обманывают, скрип такого количества китового уса в корсете, что сторонники движения за сохранение окружающей среды пришли бы в ярость. Легковерна и глупа, гласили знаки. Матушка воздержалась от суждений, поскольку городские ведьмы тоже не блистали умом. Домоправительница, должно быть, неправильно истолковала выражение ее лица.

– Не бойтесь, – успокоила она. – Мои подчиненные получили четкие инстрюкции принимать ведьм со всем ратушием, хотя, разюмеется, те, наверху, этого не одобряют. Надеюсь, вы не откажетесь от чашечьки чаю и легкой заквуски?

Матушка важно поклонилась.

– И я пригляню за тем, чьтобы для вас нашьли узелок со старой одежьдой, – обрадованно улыбнулась домоправительница.

– Старой одеждой? Ах да. Спасибо, сударыня.

Домоправительница шагнула вперед, скрипя и шурша, словно старинный чайный клипер в бурю, и подала матушке знак следовать за ней.

– Я прикажю, чьтобы чай принесьли в мои апартаменты. Чай со множесьтвом чайных лисьтьев.

Матушка тяжелой поступью направилась следом. Старые одежды? Неужели эта толстуха говорила серьезно? Какова наглость! Разумеется, если ткань не износилась…

Под Университетом, как оказалось, существовал целый мир. Это был лабиринт подвалов, ледников, кладовых, кухонь и буфетных, и каждый его обитатель либо нес что-нибудь, либо накачивал что-то, либо толкал какие-то штуки, либо просто стоял и кричал. Мимо матушки мелькали заполненные паром комнаты и огромные залы, пышущие жаром от раскаленных докрасна кухонных плит длиной во всю стену. Из пекарен тянулся аромат свежевыпеченного хлеба, а из буфетных – запах старого пива. И от всего подряд пахло потом и древесным дымом.

Домоправительница провела ее по старинной спиральной лестнице и ключом из висевшей на поясе большой связки открыла дверь.

Комната была выдержана в розовом цвете и покрыта оборочками. Оборочки присутствовали даже на таких вещах, которые ни один находящийся в здравом уме человек ни за что не стал бы ими украшать. Создавалось впечатление, будто находишься внутри сахарной ваты.

– Мило, – высказалась матушка и, почувствовав, что от нее ждут продолжения, добавила: – У вас есть вкус.

Она оглянулась в поисках не украшенного оборочками предмета, на который можно было бы присесть, но быстро сдалась.

– О чем это я дюмаю? – прощебетала домоправительница. – Меня зовут госпожа Герпес, но, полагаю, вы, конечьно же, об этом знаете. А я имею чесьть обращаться к…

– А? О, матушка Ветровоск, – представилась матушка.

Эти оборки начинали ее доставать. Они создавали розовому цвету дурную репутацию.

– Я, есьтесьтвенно, сама обладаю провидьческими способьносьтями, – заявила госпожа Герпес.