Ты

Он зажимает нос и делает глоток. Я сдерживаюсь из последних сил. Этот бездельник в детстве никогда не знал ремня и не сидел запертым в своей комнате (или в подвале), в колледже впаривал учителям заказные работы и теперь пытается впаривать пафосным идиотам свое элитное пойло. Я – первый, кому удалось прижать засранца к ногтю и заставить отвечать за свои поступки. Надо сказать, ответственность ему к лицу. Появились морщинки, исчезло гламурно-педоватое выражение. Правда, работы пока полно: он все еще скрещивает ноги, как Вуди Аллен, и сдувает волосы со лба. Но я сделаю из него мужчину.

– Где «Домашняя содовая»?

– Да какая разница?! Мы продаем стиль жизни. Настроение. Здоровье и богатство.

– Разница должна быть. Любой идиот отличит колу от пепси.

– Не сравнивай.

– Где «Домашняя содовая»?

– Откуда мне знать: может, ты врешь и ее вообще здесь нет.

– Я никогда не вру.

– Ты ведь не убьешь меня?

– Где «Домашняя содовая»?

– Конечно, не убьешь, ты слишком умен.

Я ничего не отвечаю, потому что знаю силу молчания – испытал на собственной шкуре. Ни одни слова отца не помнятся мне так ярко, как его безмолвие.

Бенджи тоже проникся: руки у него затряслись. Когда он берет первую банку и подносит к губам, бо́льшая часть содержимого проливается на подбородок и дорогущую рубашку. Я просматриваю почту и поверить не могу, сколько людей скучают по этому придурку, любят его. Он гостит у меня всего три дня, а парня уже завалили письмами. Пока он кусает булку и собирается с мыслями, я проверяю твой телефон. Невероятно! Ты еще никому ничего не написала про наше свидание. Наверное, забавляешься со своей подушкой или спишь.

Бенджи берет вторую банку, глотает, полощет рот, сплевывает.

– Точно не здесь, – говорит он и смотрит на меня, явно надеясь на подсказку. Молчу – идеальная тактика с богатенькими избалованными засранцами. Я, когда сидел в клетке, вел себя гораздо лучше: не ныл, не жаловался и не трясся, как последнее ссыкло.

Берет третью банку и говорит:

– Чин-чин!

Я готов придушить его голыми руками. Он не итальянец. Какого черта сует мне в нос свой «чин-чин»? Бенджи делает глоток, облизывает губы, трет подбородок и принимается ходить по клетке.

– Ну?

– Тут не идеальные условия для дегустации.

– Жизнь вообще неидеальна. Для большинства людей.

– Воздух слишком влажный и застоявшийся.

– Где «Домашняя содовая»? В первом, втором или третьем?

Он вцепляется в решетку, трясет головой и плачет. Опять. Я проверяю папку «Отправленные» в твоей почте. Уже девять, ты проснулась и успела тиснуть своему сокурснику сообщение, что тебе понравился его рассказ.

– Бенджи, ну?

Он поднимает голову, делает шаг назад, словно боясь упасть от переизбытка чувств, вытирает глаза, складывает руки на груди и выплевывает:

– Здесь ее нет!

– Это окончательный ответ?

Он вцепляется в свои белокурые лохмы (заметно потемневшие от пота) и умоляет:

– Подожди!

– Отвечай.

– На вкус везде дерьмо – обычное отстойное химическое дерьмо по девяносто девять центов бутылка. Ты обрек меня на провал. Так нечестно.

– Это окончательный ответ?

– Да.

– Прости, Бенджи, – говорю я, и его нижняя губа начинает трястись. – Ты ошибся. Во всех трех банках «Домашняя содовая».

Тебе приходит письмо от сокурсника:

«Спасибо, Бек. Сейчас читаю тебя. Очень здорово. Это лучшая твоя вещь».

Бенджи стонет:

– Нет!

Что за самоуверенный урод? «Читаю тебя». Вот козел!.. Ну давай же, напиши Чане или Линн. У тебя вчера было лучшее свидание в жизни, а ты треплешься об учебе…

– Джо, такого не может быть.

– Может, – говорю я и в его лице даю отповедь всем зарвавшимся богатеньким врунам с университетскими дипломами. – Это контроль качества. Разбирайся ты хоть немного в бизнесе, знал бы, что без него никуда.

Бенджи садится, скрещивает ноги, и мне даже немного жалко беднягу. Его бросили в мир, как слепого котенка, не подготовив к взрослой жизни. И вот теперь он барахтается из последних сил – в забрызганной кровью рубашке, с желудком, полным содовой и коровьего молока, с поблекшей шевелюрой и в полной растерянности.

– И что теперь? – бормочет Бенджи.

Я молчу. Ответа он не заслуживает: тест провален. Щелкаю выключателем и иду наверх. Умоляет оставить свет – мечтает дочитать Кинга. Ты строчишь письма своему сокурснику. Нет чтобы мне написать… Поворачиваюсь и включаю гребаный свет. Пусть хоть раз в жизни дочитает книгу до конца.

11