Ты

— Во-первых, надпись на стене и еда на тарелке тоже своего рода улики, — проговорила Сато. — Во-вторых, благодаря фотографиям мы узнаем, что убийца ненавидел Валерию Николаевну и её семью. Также не исключено, что он курит сигареты.

— А причем тут надпись и еда? — недоуменно спросила Нина.

— Еда здесь притом, что я поняла, чем травили Валерию Николаевну, — ответила Нэл.

— И чем же? — Нина с нетерпением ждала ответа.

— Мускатным орехом, — просто ответила брюнетка и, поняв что подруга её не поняла, пояснила. — Мускатный орех в больших количествах действует, как наркотик и вызывает ужасные галлюцинации. Валерия Николаевна ела блюда с этой специей каждый день.

— А надпись? — явно не ожидая такого, спросила Корнилова.

— Надпись говорит о том, что убийца пытался запугать нас, — ответила Сато. — Я бы не удивилась, если бы потом нашла у себя под подушкой отрубленный палец Валерии Николаевны и такую же надпись. Он хочет нас запугать, но у него это не выйдет, — изумрудно-зеленые глаза женщины насмешливо блеснули. — Ну что ж, нам здесь больше нечего делать. Теперь мы можем всех опросить.

Сказав это, она направилась прочь из купе. А отрубленная голова несчастной женщины всё ещё лежала на том же самом месте, глядя своими пустыми глазами в никуда.

Показания проводника

Нэл легко коснулась плеча проводника, заставляя его невольно вздрогнуть. На его бледном лице стоял ни с чем несравнимый ужас. Сато могла его понять. От такого зрелища кому угодно могло стать плохо.

— Прошу прощения, я, наверное, уже Вам надоела, но не могли бы Вы взять у всех пассажиров этого вагона паспорта? — голос брюнетка звучал по-доброму, даже как-то успокаивающе. — О! И ещё, пожалуйста, паспорт повара, если Вас не затруднит.

— Да, конечно, но что им сказать? — озадаченно спросил проводник.

— Правду, — спокойно ответила Нэл.

— Как Вам будет угодно, мадам, — и проводник пошел исполнять просьбу женщины.

Сама Нэл довольно улыбнулась и зашла в своё купе. Сейчас для неё было самое главное опросить всех. Нина зашла следом за ней и увидела, как её подруга сидит на кровати, скрестив руки в замок перед собой. Она смотрела в одну точку, будто загипнотизированная. Её изумрудно-зеленые глаза смотрели в одну точку.

— Как думаешь, во сколько могло быть совершенно убийство? — поинтересовалась Нэл, продолжая смотреть в одну точку.

— Наверное, глубокой ночью, когда все уснули, — подумав, ответила Корнилова.

— Верно, глубокой ночью, но нам-то нужно знать точное время, — задумчиво протянула Сато.

— Но как мы это узнаем? — спросила Нина.

— Поздно ночью, когда поезд стоял, я услышала крик, — ответила брюнетка. — Ты его услышать не могла, так как приняла снотворное. Больше никакого шума не было, и я подумала, что мне просто послышалось, но…

Она не договорила, потому что вошел проводник. Он держал паспорта пассажиров.

— Спасибо Вам, — улыбнувшись, поблагодарила Нэл. — И раз уж Вы здесь, давайте с Вас и начнем.

Проводник вначале удивился, но потом протянул женщине и свой паспорт. Было видно, что он быстро понял, что его тоже подозревают. Вообще, у Нэл была привычка подозревать всех и не верить никому. Иногда эта её привычка очень помогала следствию.

— Ваше полное имя Александр Иванович Лукич, так?

— Так, мадам.

— Сколько лет Вы здесь работаете?

— Уже десять лет.

— Что Вы делали вчера, начиная с… — Нэл начала вспоминать, во сколько легла спать. — Одиннадцати часов вечера?

— Вначале я отправился в купе мистера и мисс Буш, — ответил Александр. — Их купе находиться вот здесь, — он достал из кармана план вагона и ткнул в нужное купе. — Мисс Буш стало плохо, и мистер Буш вызвал меня, чтобы я принес ей воды.

— А Вы не знаете, почему ей стало плохо?

— Понятия не имею, мадам. Её тошнило пару раз, и она уже три раза за день устроила скандалы из-за каких-то пустяков. Также она отказалась есть мусс, хотя сама же его и заказала.

— Вот как… — уголки губ Нэл подрагивали, она старалась не засмеяться в голос.

— Я сказал что-то смешное, мадам?

— Нет, извините, просто у меня вдруг поднялось настроение. Что Вы делали потом?

— Потом я полчаса читал книгу, а затем меня вызвал мистер Араго.

— Он француз?

— Да, мадам. Он делит купе с мистером Боде, их купе находиться вот здесь, — и он снова показал нужное купе на плане.

— А Вы ничего не слышали? Скажем, крика?

— Крика? — Александр Иванович сильно удивился. — Нет, мадам. За всю ночь я ничего подозрительного не слышал.

— У Вас есть часы?

— Были, мадам.

— А сейчас?

— Я их потерял, мадам. Сегодня с утра хлопаю себя по карманам, а часов нет.

— Как они выглядели?

— Самые обычные часы с цепочкой. На них ещё герб России изображен.

— Какая жалость.

— Да, мне эти часы друг подарил. Ума не приложу, куда я их подевал.

— А может их кто-нибудь украл?

— Да кому нужны обычные часы?

— Кто знает… Вас ночью часто вызывали?

— Да, я, кажется, только в час ночи позволил себе расслабиться.

— Это Вы принесли омлет Валерии Николаевне?

— Да, но это было часов в девять вечера. Валерия Николаевна вызвала меня и попросила, чтобы я принес ей омлет.

— Вы засыпали этой ночью?