Ты будешь моей

Кажется пора навестить нашего пленника, давно я у него не был, все как-то не до этого было. Поди уже расслабился. А мне необходимо было выпустить пар. Собрался в считанные минуты, и, уже перед самым выходом заглянул в комнату Лары. Девушка спала, обмотавшись одеялом от ушей до самых пят, словно таким образом пыталась защититься. С тяжелым сердцем погасил свет и прикрыл за собой дверь. По крайней мере она не билась в истерике и не просила отвести ее подальше отсюда.

До дома, в котором я держал Азарина добрался менее, чем за пол часа. Давил на педаль газа так сильно, словно от этого зависела моя жизнь. Возможно, эта мразь знает, то за дела связывают его тварей друзей с Беркутом. Моему внезапному ночному визиту никто из парней Графа не удивился. Видно предупредили. Самир, чертов проныра, просчитал мои действия на несколько шагов вперед. Не останавливаясь, прошел мимо охраны и спустился в подвальные помещения, где держал своего узника вот уже больше двух месяцев.

— Просыпайся, — ткнул ногой тело, лежащее на матраце. Можно сказать, я обеспечил ему королевские условия, по-хорошему нужно было держать его на холодном полу и кормить раз в неделю, вот только всегда оставался шанс, что ублюдок окочурится. После пятого толчка в прежде сломанные ребра, он наконец очнулся. — Поговорим? — усмехнулся, завидев страх во взгляде. А ведь я ему только ребра сломал и с десяток гематом на теле оставил. Трусливое дерьмо, с женщиной-то быть сильным и смелым куда проще.

— О чем? — сглотнул.

— О друзьях твоих, — не дожидаясь ответа, надавил подошвой на разодранные пальцы, сломаю и черт с ними. Руки ему уже не понадобятся, ему вообще уже ничего не понадобится. Вопли эхом разлетелись помещению. Слабак. — Рассказывай, какого хрена твои ублюдки друзья прячутся у Беркутова, — по глазам видел, что фамилия ему знакома и даже огонек где-то на дне потухшего взгляда появился. Неужели в курсе, надеется на что-то? На что? На спасение? Нет, ты сдохнешь, здесь, у нее на глазах. Вот тогда я буду спокоен.

— Я ничего не знаю, — выплюнул, осмелел даже. Надо же. Ничего, я тебя быстро в чувства приведу. Надавил сильнее, под вопли и крики ждал, пока он заговорит.

— За каждую минуту промедления я буду ломать тебе по одному пальцу, времени у меня много, а пальцев у тебя всего десять. Хотя знаешь что, пожалуй, не буду их ломать, лучше отрежу.

— Да не знаю я подробностей, — заорал так, что еще чуть-чуть и у меня перепонки бы лопнули, — папаша их с Беркутом дела имел, дружили вроде. Не знаю, я подробностей, — он орал, а я продолжал давить, пока под ногой не раздался хруст костей. Дела значит. А ведь я слышал, что Беркут мужик правильный, с принципами. — Сукааааа

— А вот за длинный язык ты ответишь, — мне нужен был лишь повод, и он мне его да. Обернулся к стоявшему в дверях Паше, так, кажется, его звали. Все, блин, на одно лицо, хрен запомнишь. Я и не пытался, просто еще тогда, в самом начале дал команду: один из них всегда должен быть неподалеку на случай, если я, потеряв контроль, добью ублюдка раньше времени. — Секатор мне принеси.

— Секатор? — удивился тот.

— Блядь, да что угодно: секатор, топор, ножницы большие, нож в конце концов.

С детства я не отличался особой жестокостью. Не лез в драки, обходил стороной конфликты. Мне всегда казалось, что это лишнее и вот спустя столько лет, я не просто хочу, я жажду, чтобы ублюдок страдал, чтобы вопил и сгорал в агонии и плевать на методы. Будет нужно, четвертую без наркоза. Секатор все-таки нашелся, я знал, что эти ребята в принципе всегда готовы к пыткам, таковы уж методы их босса.

— Врача надо? — флегматично спросил Паша. Молодой совсем, ему даже двадцати нет, судя по виду. И как только попал к Воронцову. На лице не единой эмоции, подумаешь, палец человеку под истошные крики отрезали, каждый день так делаем.

— Обойдется, — отмахнулся, — прижгите, перевяжите и хватит.

— А, если заражение? Условия, знаешь ли…

— Вот тогда и вызовешь врача. И отправь подарочек Беркуту, — протянул окровавленный платок, мое предупреждение.

Я не знал, какие сложности возникли у Графа с Беркутовым, считал, что это в принципе невозможно. Но в любом случае останавливаться не собирался. Он отдаст мне ушлепков, иначе будет война. У всех есть слабые места. Я понимал, что ввязываюсь в дерьмо, разгребать которое придется не только мне, если начнется война, она зацепит всю семью, но и пустить все на самотек я не мог.