Ты будешь моим

Он так посмотрел на меня, что мое сердце встрепенулось, когда я почувствовала на себе взгляд этих глаз. Оно забилось еще быстрее, когда он протянул ко мне руку. Не отрывая от меня взгляда, он запустил пальцы мне в волосы. Никогда еще он не выглядел таким мрачным и каким-то загнанным; но в черноте его глаз я все еще видела его, моего Реми. Его огонь, его драйв, его пыл и энергия, притаившиеся в глубине, подобно спящему тигру. Его руки скользнули вниз по моей спине, вдоль позвоночника, затем вверх, перешли на грудь, прошлись по моим твердым, чувствительным соскам, затем он положил голову мне на грудь и накрыл ладонью мой живот, раскрыв веером пальцы.

– Ты действительно хочешь быть со мной, – хрипло сказал он. Он все еще оставался охотником. Львом. Само воплощение древнего инстинкта. Он буквально пронзил меня вопросительным взглядом, который больше был похож на требовательный. Его глаза, темные и мрачные, все же оставались живыми и жаждущими. И я понимала, что он жаждал моей любви. Меня.

– Да, Реми, – сказала я уверенно, я и в самом деле ничуть не сомневалась. – Я действительно хочу быть с тобой. И не называй меня мазохисткой, потому что ты для меня все. Мое приключение, моя настоящая жизнь, завернутая в сексуальную, ревнивую, красивую упаковку. Ты делаешь меня до безумия счастливой. Нора, возможно, превратилась сейчас в наркоманку, но я теперь где-то ее понимаю, потому что я тоже. Я зависима от тебя. Ты мой наркотик, и к тому же ты мой единственный дилер.

Он закрыл глаза и вздохнул.

– Может, ты сейчас и не принимаешь себя, но я принимаю и хочу быть с тобой, – сказала я ему. – Я оставила свою жизнь только для того, чтобы быть с тобой рядом. Жить только с тобой. И знаешь, это была совсем неплохая жизнь. – Я погладила его по волосам. – Я снимала квартиру; у меня были хорошие, заботливые родители, крутые друзья, и я могла бы вскоре получить работу по своей новой специальности. Но я оставила все это. Я оставила все свои мечты, чтобы отправиться в погоню за твоими мечтами – и за тобой. Как какая-то глупенькая восторженная фанатка. – Я тихо рассмеялась.

Он принял сидячее положение и, закинув мне голову назад, прервал мой смех поцелуем.

– Ты вовсе не глупая фанатка, – прошептал он и, не давая мне возразить, добавил: – Ты моя женщина, и ты слишком хороша для меня.

Я вздрогнула, когда он потянул меня вниз, под себя, и застонала, ощущая его каждой частичкой своего тела.

– И ты мой мужчина, ты слишком хорош для кого угодно, но ты все еще мой. Мой единственный мужчина.

Он зарычал и перекатился на меня, так что я сразу ощутила его мощную эрекцию между своих ног. Его измученный взгляд впился в мое лицо в поисках надежды, он схватил мою ногу и завел себе за спину, обхватив ею бедра. Затем то же самое проделал с другой ногой.

– Я так люблю тебя, – прошептала я, задыхаясь. Конечно, я говорила о своей любви тысячу раз, но ему было очень нужно, чтобы я сказала это именно сейчас, потому что лицо его становилось таким ранимым и беспомощным, когда он это слышал, и все внутри меня вскипало от потребности произносить это снова и снова. Подняв голову, я повторяла эти слова после каждого поцелуя, которыми осыпала его лицо. Я решила, что буду так говорить до тех пор, пока он не устанет от этого, и ему потребовалось для этого очень много времени, пока, наконец, он не прервал меня глубоким поцелуем, завладев моим ртом и тем самым успокаивая меня.

Для этого понадобилось, по меньшей мере, шестьдесят четыре поцелуя.

На тринадцатом поцелуе он вошел в меня. Он двигался во мне, проникая все глубже каждый раз, когда я произносила: «Я люблю тебя», как будто для него единственным способом убедиться в том, что я действительно его люблю, – это заставить меня его любить силой. «Я люблю тебя», – прошептала я при следующем толчке и почувствовала, как он, закрыв глаза, отчаянно впитывает в себя мою нежность. Я пыталась сдержать наступление оргазма, вцепившись в его плечи, и без конца повторяя: «Я люблю тебя… я люблю тебя…», но он был так пылок и прекрасен, и я так была ему нужна, а он нужен мне… И он довел меня до кульминации, несмотря на все мое сопротивление… «Я люблю тебя», – выдохнула я на счет шестьдесят два.

К этому моменту его глаза выглядели такими голодными, как будто все мои уверения «я люблю тебя» только разжигали его аппетит. И когда он начал снова входить в меня, то смотрел так, словно был еще не уверен в моей любви, просто потому, что не мог поверить в то, что ее достоин. И когда он, уже не в силах сдержаться, смял мой рот жадным, яростным поцелуем, засунув твердый, требовательный язык так глубоко, как только мог, я обхватила его руками и ответила на его поцелуй с не меньшей страстью.