Ты будешь моим!

Конечно, это исключительно в целях безопасности. Ведь от моего неожиданного появления она могла испугаться, дернуться и сорваться.

— Знаю, — она произносит это так ласково, что мне кажется, девушка улыбается.

Слава стоит спиной ко мне, все так же разведя руки в стороны навстречу ветру. Редкие пряди волос попадают мне в лицо, а аромат розы вбивается в ноздри. Руки сами невольно тянутся к ней прикоснуться.

— Слезай, ты уже замерзла, холодная как ледышка, — как оказалось, это выше моих сил не иметь возможности ее касаться.

Кончиками пальцев провожу дорожку с оголенного плеча до ребра ладошки и немножко задерживаюсь, наслаждаюсь ощущением ее бархатной кожи.

— Что для тебя море или океан? Что ты чувствуешь? — Слава произносит это, не отрывая взгляда от воды.

— Это живой организм. С утра оно спокойное, как я понял, а днем игривое, к вечеру снова стихает, успокаивается и готовится ко сну. Но иногда оно в гневе и поднимается такая мощь, что становится страшно. Оно клокочет, рвется и всплесками белых волн предупреждает об опасности. А когда оно ласковое и теплое, то приятно ощущать его нежные объятия. Оно вызывает целую гамму чувств, никогда не знаешь, что тебя ждет, выйди ты в него. Знаешь, вы похожи, точно. Море — это ты.

— Ты серьезно? — она поворачивается ко мне лицом и удивленно восклицает, я не отрываю взгляд от бескрайнего горизонта.

Серьезно ли я? Наверное, да. Слава не предсказуема, ее настроение порой сложно отгадать. Особенно если взять в расчет наши «американские горки». Порой ее рвет и клокочет от переизбытка чувств или, как сейчас, она нежная. С ней приятно находиться рядом, но, чертовски, тяжело держать себя в руках. Хочется запустить руки под ее полупрозрачное платье, ощутить тепло и нежность ее тела.

— Да, твое поведение иногда не предсказуемо, — произношу тихим голосом и тупо взираю на горизонт, а перед глазами она.

— Ты сказал, что море с утра спокойное. Как ты это понял? Раньше ты никогда не был на море? — она опускает руки на бортик и поворачивается ко мне боком, вишенки ее сосков без стеснения торчать сквозь тонкую материю летнего платья.

Сжимаю руками перила и вспоминаю самый страшный день в своей жизни. День, когда родной отец избил меня, совсем еще пацана, до потери сознания. Боль и ненависть к семье затмевают передо мной красивую Славу.

— Нет, не был, — произношу холодно и довольно отстраненно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Так уж сложилась жизнь, что я действительно впервые на море, и мне оно нравится. Восхищают необъятные морские просторы, завораживают самые разные тайны, что хранятся на дне и глубинах, где плавают разные морские создания. Море захватывающее, кажется, бесконечно можно наблюдать за волнами.

— Но почему? — Слава спускается полностью и поворачивается ко мне лицом, спиной облокачиваясь на ограждение.

Мельком мой взгляд падает на грудь, которая сейчас еще прекрасней оттого, что, обхватив себя руками, она ее приподняла. Я чувствую, что эта маленькая девочка сильнее меня и вряд ли остановится на полпути от своей цели. Злюсь на свою слабость и позорно сбегаю.

— Тяжелое детство, — произношу в ответ и, сцепив зубы, ухожу в каюту.

— Леша? — она бежит следом, крича мое имя.

— Тебе это не нужно, Слава. Поверь, ты не поймешь меня, — произношу и открываю дверь каюты, глубоко надеясь, что на этом все и забудется.

Падаю на кровать, зарываюсь лицом в подушку. Впереди еще целая неделя полуголой Славы.

СЛАВА

— Так, это не то, и это тоже не то, — недовольно морщусь и откидываю в сторону очередное бикини.

Уже час, как я не могу выбрать купальник. А ведь раньше не страдала такой проблемой, как выбор наряда на протяжении часа. Я могла уладить этот вопрос на раз, просто открыть дверцу шкафа и вытащить первое попавшееся. А сейчас? Неужели любовь мозг отшибла?

— И снова не то, — ну вот, еще немного и не только вслух буду мысли произносить, а вообще, сама с собой заговорю.

Делаю шаг назад и устремляю взгляд на встроенный шкаф-купе в каюте, где аккуратно на полках лежат сложенные вещи. Я надеюсь, что тетя Тереза не будет на меня серчать. А лучше, если вообще не заметит.

Подхожу к шкафу, недовольно морщусь и приступаю к детской шалости.

— Сидел король на лавочке,

Считал свои булавочки:

«Раз, два, три…»

Королевой будешь ты!

Полка номер два по счету проиграла в честном бою. Протягиваю свои ручки и выгребаю все ее содержимое на пол. Ой, мамочки, только бы она не зашла и не увидела весь этот бардак. Присаживаюсь на корточки и начинаю перебирать вещи — безрезультатно.

— Сидел король на лавочке,

Считал свои булавочки:

«Раз, два, три…»

Королевой будешь ты!

Содержимое полки номер четыре красиво летит на пол. Снова присаживаюсь на корточки и начинаю искать.

— Опаньки, белый лоскуток, — вытягиваю из недр шмоток трусики от купальника, остается найти только вверх, который, к счастью, находится слишком быстро.