Ты будешь только моей

— Вы правы, — рассмеялась новая знакомая. — Во всяком случае, проблема с транспортом нам неведома.

— Надолго к нам?

— Сегодня собираемся уезжать. — Климентьева бросила взгляд в сторону возившегося с машиной Жени.

— А ваш жених тоже учится? — поинтересовался Рафик.

— Нет. — Катя красивым движением откинула назад волосы. — Он слесарь.

Впервые ей стало стыдно за Женю, и юноша это заметил.

— Мой дом за тем красным забором, — показал он девушке. — Если вздумаете задержаться или захотите попить чаю перед отъездом — милости просим.

— Обязательно, — пообещала Катя.

Рафик попрощался и ушел. Минут через десять ее окликнул Евгений:

— Карета подана.

— Я раздумала уезжать сейчас, — такого ответа он не ожидал, — давай задержимся хотя бы до вечера. А может быть, и до утра.

Она передала Жене разговор с местным парнем.

— Можем сходить к ним на ужин, у нас кончилась соль.

В этом ее желании Евгений не усмотрел ничего опасного.

Вскоре они звонили в калитку Бобровых.

— Кто там? — послышался женский голос.

— Позовите Рафика, — попросила Катя. Но тот уже и сам сбегал с крыльца.

— Мама, это та девушка, о которой я рассказывал. Правда, чем-то похожа на Таню?

Мария Николаевна, отпирая калитку, пристально взглянула на девушку. Женя похолодел. Такой взгляд мог вызвать в Кате гнев, несмотря на то что глаза этой женщины выражали доброту и сочувствие.

— Правда, сынок, — ее широкая рука погладила девушку по голове. — Заходите в дом. Сейчас ужинать будем.

— Спасибо вам, — Евгений наблюдал, как его подруга уверенно идет по дорожке. — Мы вообще не рассчитывали на кормежку, хотели просто попросить соли.

— Проходите, проходите, — Мария Николаевна ласково подтолкнула Евгения. — Не стесняйтесь. Как раз вовремя. Муж уже салат режет.

Хозяин встретил гостей приветливо и сразу усадил за стол.

— Такую жареную курицу не всякая хозяйка приготовит, — он с гордостью посмотрел на жену. — Маша в кулинарных делах большой специалист.

Курица действительно оказалась вне всяких похвал. За столом разговор шел на обычные темы: где живут, где учатся или работают, живы ли родители. Узнав, что Катя — будущий юрист, Мария Николаевна заметила:

— Я ведь Рафика тоже на юридический уговаривала поступать. Не захотел.

— А я не хотела быть юристом. — Катя с наслаждением облизывала куриную ножку. — Я хотела поступать в театральный. До этого, — ее тонкая рука дотронулась до шрама.

— Откуда это у тебя, деточка? — спросил хозяин.

— Один подонок постарался.

Женя увидел знакомый блеск в Катиных глазах, который так пугал его.

— Сейчас пластические хирурги творят чудеса, — заметил Рафик. — Заработаете денег — и будет у тебя лицо краше прежнего.

— Надеюсь, — Женя не отрывал глаз от своей подруги. Блеск в ее очах потух, и его это успокоило. А впрочем, почему он должен беспокоиться? Эти люди оказали им гостеприимство и не глумились над лицом девушки.

— Вкусно? — поинтересовалась хозяйка, радуясь опустевшему столу. — Сейчас чай пить будем. Со сливками собственного приготовления и с малиной. Только вот чайник поставлю. А ты, Женечка, — обратилась она к Тихорецкому, — пойди в сад и набери малинки. Какая глянется — ту в рот. — Евгений послушно взял миску, протянутую хозяйкой. — А ты, сыночек, — женщина повернулась к Рафику, — спустись в погреб. Еще одно мое коронное блюдо — соленые рыжики. Достань баночку и преподнеси гостям. Домой приедут — пусть попробуют.

Юноши побежали исполнять просьбы Марии Николаевны.

Женя не предполагал, что ему так понравится в саду. Воздух уже не был раскаленным и знойным, как в обеденное время. Он обволакивал приятным теплом и снимал усталость и напряжение. От ароматов вечернего сада кружилась голова. Парень быстро нашел малинник, полный больших сочных ягод, и моментально набрал миску. Однако уходить не хотелось. Евгений вспомнил слова хозяйки о том, что он может побаловаться малинкой, и стал отправлять в рот ягоды. Съев с десяток сладких малинок, он направился к дому. Подходя к входной двери, замер от удивления: в доме зачем-то выключили свет.

— Наверное, перегорели пробки, — решил парень. — Сейчас починим.

Входная дверь открылась с каким-то недоброжелательным скрипом. Юноша сделал шаг и споткнулся обо что-то большое, лежащее прямо на пороге. Присмотревшись, он с ужасом различил тело хозяина.

Из темноты вышла Катя. Ее лицо, белое, как мел, с багровым шрамом на щеке и ярким блеском в глазах, было страшно.

— Не зажигай свет, — тихо сказала она, — они мертвы. Я убила их.

Женя окаменел. Катя, заметив это, взяла ситуацию в руки.

— Давай сюда. — Она отобрала у него кринку, которую он чудом не уронил на пол. — Возьмем ее домой. И малинки поедим, и отпечатки увезем.

Тихорецкий, как робот, пошел на кухню.

— Осторожнее. — Катя показала ему на пол. Добрую Марию Николаевну смерть настигла возле кухонной двери.

— А Рафик? — Женя продолжал надеяться на чудо.

— Этого козла я прикончила в погребе.

Она носилась по дому, стирая отпечатки пальцев и складывая в пакет тарелки и стаканы, из которых они ели и пили.

— Что стоишь, как истукан? Уходим.