Ты будешь умолять

— Я не заказывала тебя… — шепчу, слова как осколки стекла дерут горло. — Зачем мне… — Ударяюсь о стену позади, ладони касаются пыльной поверхности и холодеют. Вжимаюсь в бетон, боясь нечаянно коснуться груди предателя, который все ближе подшагивает, опираясь о стену над моей головой.

— Зачем? — скалится, окатывая черным льдом своего взгляда. — А не ты ли сказала, что полна решимости избавиться от этого брака? — Слова впиваются в кожу как острые иглы, и я отворачиваюсь и зажмуриваюсь, только бы не видеть этой ярости в его глазах. — Развод — вопрос времени, да Лина?

Пытаюсь сглотнуть, но горло все еще стянуто колючей проволокой. Предательские слезы страха подступают к глазам, и я сжимаю кулаки, ногти впиваются в ладони и это на мгновение отрезвляет.

— Но я же не знала, что ты жених! Не знала! — ловлю черный взгляд и словно в бездну проваливаюсь в него, не отводя свои полные слез глаза. — Я думала, мой жених твой отец! Я просила тебя обесчестить меня, чтобы он отказался от такой невесты…

— Да, да… — все мои аргументы расшибаются как хрусталь о бетон. — Лишить тебя девственности, которая потом чудом возникла вновь. Интересно, сколько раз в день ты зашиваешься?…

Ударяю. Наотмашь с такой силой, что его голова дергается, а щека мгновенно алеет. И так же мгновенно съеживаюсь, осознав, что натворила.

Арман медленно поворачивается ко мне, и если раньше его взгляд убивал, то теперь он просто стирает в порошок. Он будто стягивает мою шею и сжимает, будто вышибает кислород из легких заменяя его расплавленным свинцом. Внутри все обрывается.

— Никогда, — вкрадчиво. Отчетливо. Угрожающе. — Никогда больше ты не поднимешь на меня свою гребаную руку, иначе останешься без нее, ясно?

Вздрагиваю, когда он отталкивается от стены и отходит, и тут же обмякаю медленно оседая по бетонной поверхности.

Хасанов достает из кармана складной нож и одним выбросом оголяет лезвие, так же неспешно шагая к пленнику.

К горлу подкатывает тошнота, и я срываюсь с места и выбегаю из ангара падая и ударяясь о промерзлую землю коленями. Спазмы скручивают тело, слезы жгут глаза, а боль течет по венам, и я дрожу так что зубы стучат.

Отпускает меня только через несколько секунд. Вдыхаю мелкими глотками, чтобы хоть как-то прогнать мотыльки перед глазами. Поднимаюсь, отряхиваю колени, но дрожащие руки не слушаются.

— А я даже тебя не коснулся… — голос из-за спины заставляет тело одеревенеть. Медленно оборачиваюсь, обхватывая себя руками, чтобы хоть как-то защититься от этого зверя. — Как и обещал.

Кивает за спину охране, и те обступают меня с двух сторон.

— Домой ее, и заприте спальню.

Мой взгляд мечется от одного амбала к другому, пока смысл слов не проникает в мозг и я впиваюсь глазами в Хасанова.

— Ах, да, чуть не забыл, — нарочито медленно складывает нож, и я замечаю на лезвии алую полосу. — Мы приглашены на свадьбу в эти выходные.

45

Свадьба — самый счастливый день в жизни каждой девушки. Так я считала раньше, до того как узнала, что отец собрался насильно выдать меня замуж. С того дня я стала искренне ненавидеть это торжество и презирать все, что с ним связано.

Но сегодняшний праздник меня приятно удивляет.

Обстановка вокруг безупречна: интерьер, еда, закуски, живой оркестр — все на высшем уровне, с размахом, в самых лучших традициях. Но привлекает мое внимание не это.

Невеста.

Она странным образом выделяется на фоне толпы, и мне никак не удается понять причину, помимо очевидных. Ни одного высокомерного взгляда, ни одного вздоха нетерпения, ни одной жалобы — ни намека на поведение присущее представительницам золотой молодежи. Она другая. Складывается впечатление, что новобрачная искренне радуется происходящему вокруг и даже выпавшая из элегантной прически фата не портит ее радужного настроения. Девушка безусловно красива, но в ее облике нет ни намека на тщеславие, лишь природная грация и необыкновенный шарм.

В голове не укладывается, как она может дружить с этим чудовищем.

Да, по дороге на свадьбу Арман прочел мне лекцию, что я должна быть паинькой, потому что невеста его лучший друг и он не позволит испортить праздник. Спорить не рискнула.

Три гребаных дня я просидела взаперти. Три дня была ниже травы, потому что боялась привлечь внимание мужа. Мне повезло, домой он не приезжал, видимо решил ночевать со своими шлюхами в квартире, не знаю. Главное, что Арман меня не трогал, и я провела эти дни в относительном покое. Пара охранников все время дежурили у дверей спальни, не позволяя мне покинуть ее пределов. Если Хасанов таким образом хотел меня унизить и указать мое место, ему удалось.

Единственной, с кем мне позволялось общаться, это домработница, приносившая мне еду. От нее я узнала, что Ренат в отъезде, а значит, вернись Арман в особняк, мог бы сделать со мной все, что пожелает. Хотя с чего я взяла, что отец смог бы ему как-то помешать?