Ты дивно устроил внутренности мои

Этот биологический принцип помогает объяснить то явление, которое на первый взгляд кажется досадной неувязкой в истории церкви. Тело Христово движется вперед семимильными шагами. Кстати говоря, вопрос о действии и бездействии был предметом жарких споров в ранней церкви. В человеческом поведении, как отметил Чарльз Вильяме, господствуют две противоположные тенденции: «Человеку так и хочется сказать: «Все без исключения важно». Вторая тенденция — сказать: «Это — истинно. Но ради собственного душевного здоровья мы не можем все в мире считать равнозначным»[21]. Первая жесткая позиция приводит к обостренному мировосприятию, при котором человек каждое действие считает имеющим вечные последствия. В худшем случае это может вылиться в законничество и нетерпимость, свойственные «святым» крестовым походам. В более благоприятном случае человек сбережет рассудок, но ему грозит опасность погрузиться в бездействие: он может стать равнодушным к несправедливости и греху.

В Посланиях к Римлянам и Галатам апостол Павел боролся с обеими этими крайностями. Он осуждал законников за то, что они извратили понятие Божьей благодати, и одновременно утверждал, что добрые дела должны быть естественным результатом возникновения в человеке новой жизни.

В отношении к миру в целом христиане опять же разрывались между двумя крайностями. В первые два века христианства возникли два Пути — Путь утверждения и Путь отрицания, у каждого из которых были свои ярые последователи. Путь утверждения создал строгие церковные правила: «Если какой епископ или священник, или дьякон, или священнослужитель любого ранга будет воздерживаться от брака, мясоедения и вина, то… надлежит ему указать на это или лишить сана и изгнать из церкви»[22].

Тех, кто воздерживался от брака и празднеств, называли «хулителями мироздания». У сторонников Пути утверждения было много мишеней, ведь немало истощенных полуголых отшельников скиталось по пустыням. Этот парадокс не нов: Сам Иисус Христос говорил, что Иоанна Крестителя ругали за его аскетический образ жизни, а Его — Сына Божьего — обзывали пьяницей и обжорой (Мф. 11:19). Каждый из Путей оставил человечеству нечто хорошее: Путь утверждения подарил нам великое искусство и романтическую любовь, философию, учение о социальной справедливости; Путь отрицания оставил нам в наследство творения христианских мистиков, которые могли выйти лишь из–под пера человека, поглощенного созерцанием Святого.

Современная христианская мысль старается выработать новую церковную этику, соответствующую нуждам перенаселенного мира. Можно ли позволить себе создавать прекрасные произведения искусства и архитектуры, когда на их создание уходит столько средств? Вновь заходят разговоры об опоре на общество, которое в демократических странах Запада может иметь чрезвычайно сложную структуру. Руководители миссионерских организаций разрываются между целями–близнецами, заложенными в их служении. Речь идет о служении на духовном и материальном уровне, о благовестии и социальной работе. Даже в крошечной церкви могут наблюдаться противоположные тенденции.

Если поговорить на христианском собрании с молодыми политиками–радикалами, резко выступающими против американского правительства и проповедующими пацифизм и международную нищету, то я так и не смогу составить себе целостного взгляда о том, что должны делать христиане для мира. Тем не менее, подобная христианская контркультура может, находясь в процессе торможения, направить в нужное русло деятельность «официальной церкви», пробудив ее от спячки бесчувствия, заставив ее открыть глаза на творящуюся в мире несправедливость.

Возможно, действия радикалов не позволят Телу Христову перекоситься на один бок.

Но во всех этих спорах объединяющим фактором должна быть верность Главе — Иисусу Христу. Мы можем по–разному истолковывать Его слова, цели, предлагать разные пути их осуществления во враждебном обществе. Но если мы не будем едины в повиновении Ему, то наши действия не станут взаимодополняющими и взаимоуравновешивающими силами, необходимыми для любого нормального движения, а будут спазматическим, бесплодным сокращением мышц.

22. Отклонения от нормы

Наши способности можно сравнить со сталеплавильными заводами, на которых лишь отделяют руду от большого количества примесей; когда свет слишком яркий — плохо видно.

Мальколм Маггеридж