Ты для меня?

Неужели, очевидных вещей не понимает? Ее неловкости не чувствует?

— Герман, девушка не должна участвовать в выборе помолвочного кольца! Этим занимается мужчина, полагаясь на свой вкус, ну и…финансы, разумеется.

— Так сильно боишься пустить меня по миру, Мелкая? Похвально!

— Вообще не смешно!

— Ладно, не трясись. Понял я.

Недолго думая, Давыдов потянулся за пачкой сигарет. Первая мысль оказалась ошибочной —  курить он вовсе не планировал. Удивляя все больше, избавился от фильтра. Табак ссыпал в ладонь, и рассеял по ветру, выкинув в открытое окно. Когда от сигареты осталась лишь тонкая шуршащая бумажка, мужчина перехватил ее взгляд:

— Руку давай.

Подчинилась беспрекословно, и уже в следующую секунду Герман снял мерку с ее безымянного пальчика.

Отсутствовал он не более десяти минут, с учетом дороги туда, и обратно. А когда вернулся, молча, всучил Лере темно синюю бархатную коробочку. И пока Давыдов пристегивался, она рассматривала сей ювелирный шедевр. С трепетом. Замирая от восторга. Забывая дышать.

Господи, это не сон. Не сон.

На белой подложке красовалось изящное колечко, украшенное россыпью крошеных бриллиантов, и тремя черными жемчужинами разного размера.

Точь в точь ее подвеска. Изделия гармонично смотрелись единым гарнитуром!

— Герман, — выдохнула изумленно, понимая, что не в силах отвести глаз, — ты…я…

— Давай уже примерим?

Лучезарно улыбаясь, с готовностью растопырила пальчики. Но, когда мужчина, неуклюже коснувшись ее фаланги, выронил кольцо из рук…ни следа веселья на лице девушки не осталось. Вмиг побледнела. Сердце испуганной птахой затрепетало в груди.

Давыдов довольно быстро исправился, и вновь повторил попытку разместить украшение на ее руке. Однако Валерия стремительно отдернула кисть.

Словно ошпарилась крутым кипятком, честное слово!

— Не надо, — прошептала пересохшими от волнения губами, — пожалуйста.

Он замер:

— В чем дело?

Молчала, не в силах сформулировать четкую мысль. Зато, сформулировал ее сам Герман. Гневно чертыхнулся:

— Только не говори, будто веришь в приметы, лично мне напоминающие бред шизофреника, и это была одна из них!

Да, была!

Но, озвучить вслух не решилась. Лишь коротко заметила:

— Давай, поменяем кольцо?

— Не понравилось?

— Очень понравилось! Давай поменяем на точно такое же.

— Лера!

— Прошу тебя! —  В голосе Спириной проскользнули истерические нотки.

Герман замолчал на пару секунд. А потом попробовал вразумить еще разок.

— Мелкая…оно же не обручальное. Понимаешь? Но, если для тебя это столь важно —  хорошо. Давай поступим так — сейчас ты оденешь его сама…как обычное украшение. Повседневное. И походишь в нем в течение рабочего дня. А вечером вернемся, и все поменяем. Что скажешь?

Ей ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Глава 48

Их не поздравил только ленивый!

Все, точно с ума посходили, до неприличия активно интересуясь чужой личной жизнью.

Коллеги воодушевленно приветствовали, выкрикивая свои пожелания, едва они с Германом появлялись в поле их зрения.

— Да что с ними такое? У нас, по сути, и помолвки-то не было, а они того гляди, подарками завалят! —  Не выдержала первой. Раздраженно фыркнула, стоило им оказаться наедине. А точнее, в замкнутом пространстве лифта, путь до которого оказался тяжек и тернист. —  Страшно представить, что ожидает нас после свадьбы!

Давыдов держался абсолютно невозмутимо и спокойно:

— Расслабься, уже, — ломая легкое сопротивление, вдавил в себя ее напряженное тело. Легонько мазнул губами вдоль виска. —  Мелкая, ты слишком…чувствительно на все реагируешь. Никогда прежде, не замечал за тобой подобной…эмоциональной нестабильности.

Истерии…он хотел сказать, истерии! Боже…

Пользуясь моментом, уткнулась носом в твердую мужскую грудь, обтянутую тканью тонкой белоснежной рубашки. Не удержавшись от соблазна, Лера втянула в себя воздух, наслаждаясь запахом своего мужчины, смешанным с ароматом его дорогостоящего парфюма. Девушка задумалась на миг. В какой-то степени, Герман был прав. Она чувствовала себя странно, да и вела…соответственно. Вывод напрашивался сам по себе.

— Слышал когда-нибудь про предсвадебный мандраж? —  Виновато улыбнулась, так же сильно стискивая Давыдова в ответ. —  У девочек случается. Мы еще дату не выбрали, и заявление не подали. А меня уже…

— Трясет. —  Казалось, он пригвоздил ее к полу, тяжелым внимательным взглядом. А после пояснил, —  Чувствую, как дрожишь.

— Да.

Смысл отрицать очевидное?

Герман замолчал на несколько долгих секунд. Его сердце нещадно таранило грудную клетку мощными торопливыми ударами —  столь сильно ускорился пульс.

— Не сожалеешь о поспешном решении?

— Нет! —  Незамедлительно. — В своем решении я уверена, как никогда! И, прошу заметить, оно вовсе не поспешное. Но…мне страшно —  не отрицаю!

— Почему?