Ты доиграешься, босс!

— Я не могу смириться с тем, что мы больше не вместе. Моя любовь к тебе нисколько не ослабла. Я страдаю без тебя, пойми! Я не вижу смысла в дальнейшей жизни без тебя! И я говорю чистую правду! — шмыгает носом и поднимает на меня глаза, полные слез.

— На этот случай я могу посоветовать тебе только одно! — отвечаю я без каких-либо эмоций, наблюдая за тем, как она вытирает слёзы, размазывая тушь. — Поезжай сейчас в отель, прими стандарт снотворного, запей его бутылкой крепкого алкоголя и ложись баеньки. Правда, я не обещаю, что ты проснёшься после этого, но таким образом ты избавишься от всех своих проблем.

Прорычав что-то несвязное, она взирает на меня осуждающе.

— Ненавижу! Когда доходит до серьёзности, ты только и можешь, что язвить и пускать свои шуточки! — верещит она, нисколько не скрывая своих слёз.

— Я уже не люблю тебя, Оливия. Я разлюбил тебя на пороге нашей спальни в тот самый день. Ничто не в силах вернуть те чувства, которые я когда-то испытывал к тебе. Любовь — не смертельный недуг. От любви можно излечиться. Если повезёт, даже без побочки.

— Нет, я не верю тебе! Посмотри на это под другим углом! Все когда-то сталкиваются с испытаниями в жизни, но от этого мы становимся только сильней. Это опыт, дорогой! Я осознала свои ошибки, стала мудрее и могу уверить тебя, что такого больше никогда не повторится.

— Не ты одна преуспела в развитии за этот промежуток времени. Мудрость и меня не обошла стороной. И на данном этапе жизни мне хватает ума, чтобы понять, что всё, что касается тебя, больше не имеет никакого смысла.

Я встаю из-за стола с мыслью, что не помешало бы выпить. Без алкоголя быть рядом с этой жалкой женщиной крайне невыносимо.

— Даймонд, я могу родить тебе ребёнка, — с нежностью проговаривает, перегораживая мне проход. — Ты же об этом мечтал. Я здорова и готова к этому. Я сама этого хочу.

Я закатываю глаза настолько, что вижу собственные закипающие мозги.

— Оливия, я мечтал о ребёнке от любимой женщины, но если бы я хотел иметь ребёнка от шлюхи, подумал бы на тем, чтобы усыновить отказника. Всё! Разговор окончен! Уходи сейчас же!

Стерва раскрывает рот в возмущении.

Похоже, я задел ее за живое. Это приятно.

— Да чёрта с два! Я никуда не пойду! Я остаюсь здесь! Ты от меня просто так не отделаешься! — истошно голосит она, выпучив глаза из орбит. — Я не сдвинусь с места, пока ты не поймёшь меня!

— А-а-а-а! Да заебала ты меня уже в доску! — гаркаю, чувствуя как гнев уже сочится из ушей, готов вот-вот взорваться.

Я сгребаю с полки ключи с телефоном, зачем-то хватаю дневник Ассоль, а затем шагаю к лифту, не обращая внимание на семенящую за мной Оливию.

— Куда ты снова уходишь? — возмущенно вопрошает она. — Даймонд, почему ты постоянно сбегаешь от проблем?

— Ты ­уже давно не моя проблема! Ты стала для меня всего лишь раздражительным фактором. Проще говоря, занозой в заднице. Но знаешь, в чём отличие? С проблемами живут, их решают и продолжают жить дальше, а занозу вытаскивают и выбрасывают!

Я вхожу в лифт и нажимаю на кнопку парковки, а Оливия пытается последовать за мной, но ее нос едва ли не расплющивают смыкающиеся дверцы лифта.

— Счастливо оставаться! — успеваю бросить напоследок.

Глава 34. Даймонд

Прошлое всегда должно оставаться в прошлом.

Оливия даже в настоящем времени для меня застряла в прошлом. Навсегда. Что бы она ни делала, как бы она ни старалась, никогда ей меня не переубедить.

Повторное судебное заседание назначено на следующую неделю. Поэтому она объявилась в Лос-Анджелесе. По её мнению, у неё остался шанс переубедить меня.

Как же она ошибается...

Я сделаю все, чтобы следующее заседание стало последней встречей в нашей жизни.

— Тео, братишка, ты у себя? — врубаю на телефоне громкую связь, сворачивая в сторону его дома. — Я могу к тебе приехать?

— Да, конечно, приезжай! — сонно бормочет тот.

— Можешь открывать. Буду через несколько минут.

Тео не был бы Тео, если бы не встретил меня на пороге своего дома с бокалом виски в руках.

— Что там у тебя случилось? — спрашивает он, передавая мне первую дозу успокоительного. Я тотчас выпиваю все до последней капли.

— Оливия случилась! Она затрахала меня уже! — вытерев подбородок, неосознанно сжимаю бокал с такой силы, что стекло начинает трещать.

Тео предусмотрительно забирает его из моих рук, поглядывает за меня и хмурит брови.

— А где Макария?

Не смог сдержать вой, просящийся изнутри.

— Она сбежала от меня, как только узнала все об Оливии.

Мы проходим в кухню. Там я сажусь за барный столик, который уже накрыт на две персоны.

Водка и черная икра — то, что нужно!

— Мы разговаривали с ней на заднем дворе, пока ты её за шкирку не уволок. Да, она была удивлена, но я бы не сказал, что она была настроена сбежать от тебя. Может быть, дело в другом?

Стыдно признаваться, но Тео знает меня, как облупленного, потому он и задал наводящий вопрос.

— Да, блядь, сорвался я, — с сожалением проговариваю, наливая в стакан водяры с горкой. — С дуру ляпнул, что почти ненавижу её, как и Оливию. Знаю, я кретин.

Тео осуждающе качает головой.