Ты думал, что я слабая... (СИ)

— Хуже! Уехали в медовый месяц на Мальдивы, — рассмеялся Арландо. Целый год мы переживали с ним истерики его мамы, которая могла поднять его среди ночи, и даже на работе. И вот, они решили, что после стольких мучений пора оставить сына в покое. За это время, я так и не решилась познакомиться с семьей Маттеви. Да и Арландо говорил, что ему давно приготовили невесту, мечтают женить его на молодой девушке, которую он ни разу не видел в жизни. Не хотелось мне мозолить глаза никому, тем более, что за это время мы так и не обговорили наш статус.

Мне было хорошо с ним рядом, я чувствовала, что это тот мужчина, который мне нужен. С его страстной итальянской натурой было тяжело совладать, особенно, когда он делал нечастые набеги на мою спальню. Но это было похоже на отношения с Тимофеем. Меня любили, а я лишь позволяла себя любить.

Вместе мы провели незабываемый отпуск, а потом он сорвался на работу. Работа подразумевала под собой съёмки в каком-то боевике в Голливуде в качестве каскадера, где мне посчастливилось побывать дважды. Если я скажу, что он пользовался популярностью у противоположного пола, то не скажу ничего. Трудно соперничать, когда вокруг твоего мужчины трутся особы с внешностью моделей журнала «Максим» или на крайний случай «Плейбой», а ты просто уступаешь им не только по внешности, но и по яркости.

Нет, я никогда не считала себя уродиной, но воспитание мне не позволяло выставлять напоказ все свои женские «прелести» с глубоким декольте или чрезмерно короткой юбкой. Может быть этим я себя и успокаивала, хотя если честно, пользоваться своим женским обаянием я могла. Наверное не зря среди стольких нимфеток Арландо выбрал именно меня.

Но суть не в этом, ведь возвращался каждый раз он именно ко мне, в маленький домик в Шилле, где я его ждала. Да, ждала, и мне это нравилось.

— Не отпускай меня, — просил он всегда, как только время подходило к отъезду.

— Если я не отпущу, то тебе не захочется больше возвращаться, — улыбалась я, закутываясь в его объятья, в которых чувствовала себя комфортно. А после мой мирок сужался до моей работы и дома. Правда появилось одно небольшое увлечение. Каждый вечер я садилась на старенький байк, который вопреки всем протестам моего мужчины, а я имела право так его называть, я купила себе сама, и мчалась куда глаза глядят.

Хотя признаюсь один раз делала вылазку на Родину.

Случилось это незадолго до Рождества, когда вся Италия собиралась отмечать этот праздник. У нас в школе был последний день перед каникулами, когда я заглянув в почтовый ящик электронной почты, вдруг обнаружила письмо от неизвестного адресата.

Кому: Алиса Бурджанини

Тема: Конкурс «Истоки вдохновения»

Уважаемая, госпожа Бурджанини, сообщаем Вам, что Ваша работа «Пробуждение» вышла в финальный этап конкурса «Истоки вдохновения», который состоится 26 декабря….

А дальше условия защиты работы, адреса и телефоны для справок. Если честно, я не поняла, что происходило. Как моя работа могла попасть на конкурс? Она преспокойно стояла в углу комнаты уже несколько месяцев. После того, как ее трогала Рима… Рима! Что-то мне подсказывало, что без ее вмешательства здесь не обошлось.

Незамедлительно я набрала ее номер, чтобы выяснить, причастность подруги к этому злодеянию. Это все ее чрезмерно шаловливые ручонки и мозги. Что за наказание?

— А ты не рада что ли? — заявила она после моей непродолжительной бравады.

— Нет, Рим, ты не имела права, — продолжала злиться я.

— Имела! — заявила она. — Они так и умрут в этой комнате, а я дала твоим картинам хоть какой-то шанс на жизнь, — Рима тоже перешла на повышенный тон. Не то, чтобы мы ругались, просто возмущались. Хотя в Италии это бы показалось дружелюбным разговором.

Почему злилась она, когда это должна была делать я? Я осмысливала это после того, как бросила трубку. Подруга старалась для меня, а я как неблагодарная сволочь наорала на нее. Дура, да и только. Но что мне было делать с этим подарком судьбы? А черт его знает. Я снова набрала Риме.

— Успокоилась? — поинтересовалась она.

— Да! Но что ты мне предлагаешь с этим делать?

— Участвовать. Тебя никто не посылает домой, просто прилететь в Москву, привезти картину. Может быть, потом продать. Финал будет проходить в виде выставки, твоя работа в фаворе у членов жюри.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я.

— Я курирую этот конкурс в качестве журналиста. Конечно, никто не знает, что ты моя подруга.

— Я боюсь, — заявила я.

— Прорвемся! Я ведь буду рядом.

А Арландо на это заявление ответил:

— Главное, на мотоцикле она носится, с парашюта прыгала, на параплане летала, а выступить перед жюри боится.

— Боюсь возвращаться.

— Это не страшнее, чем вырвать зуб под наркозом — конечно, сравнение было туманным, но я поверила его словам.