Ты его не знаешь

Стоя в задумчивости у окна, я подняла глаза и в стекле заметила отражение Бена. Он застыл неподвижно, руки в карманах. Иные мгновения совершенны в своей соразмерности. Это было одно из таких мгновений: я смотрела на Сан-Франциско, Бен смотрел на меня. В стекле наши взгляды встретились.

— Забавно, — заговорил он. — Каждый раз одна и та же история: приходит в дом новый человек и через пять секунд оказывается на этом самом месте.

— Потрясающий вид.

— Верно. Вот если б еще город раскошелился на вентилятор покрупнее — туман разгонять, совсем было бы замечательно.

Не слушая никаких возражений, Бен налил мне бокал «Мальбека» 2002 года из винодельни одного своего приятеля в Патагонии. Мы сидели возле кухни, за маленьким столиком, ели моего цыпленка, которого Бен честно разделил пополам, и запивали вином. Я знала Бена всего каких-то полчаса, но он мне уже страшно нравился. Не задумываясь пригласить совершенно незнакомого человека в свой дом и с первой секунды повести себя так, словно мы с ним давние друзья, — дорогого стоит. Сразу видно: человек в ладу с этим миром — дар, которому я всегда завидовала. Эх, мне бы уметь так жить! А то как мешает порой собственная боязнь условностей, незначительная, но досадная скованность в общении, от которой до конца никак не избавиться.

Я отпила вина.

— Ну как? — поинтересовался Бен.

— Приятное.

— Чуточку слишком «фруктовое», на мой вкус. Зато цыпленок отменный. А вы сами готовите?

— Немножко. А вы?

— Кое-каким фокусам обучен.

В гостиной зазвонил телефон, Бен пошел ответить. Уголок, где мы сидели, соседствовал с небольшой комнатой, оборудованной телевизором, удобными креслами и домашним караоке. На работавшем без звука телевизоре стояли две статуэтки «Эмми», а на экране светилось меню видеомагнитофона. Воспользовавшись отсутствием хозяина, я быстренько пробежала список. Любопытно, что он записывает? «Кулинарный поединок», «Состязание закройщиков», «Рассказчики»[49] с Элвисом Костелло, фильм «У воды» и «Последний вальс» Мартина Скорсезе про группу «The Band» (классика документального кино).

Я пялилась на экран, когда вернулся Бен.

— Шею свихнете. — Он взял с дивана пульт и выключил телевизор. — Итак, вас интересует Билли Будро?

Я рассказала о Лиле, о белом «шевроле» Будро на опушке леса. В сумке у меня лежала копия статьи из старого номера «Роллинг Стоун», который я откопала в библиотеке. Я вытащила ее и протянула Бену.

— Помню, помню, — закивал тот. — Билли тогда обретался в районе Нижний Хейт. Там мы с ним и встретились, в каком-то баре. На дворе был уже не то восемьдесят третий, не то восемьдесят четвертый год, а Билли все жил как в добрые старые времена, «одуревши от белой отравы на окраине городской». — Сильным и чистым голосом Бен пропел строку из песни — уроки караоке явно не прошли даром. — Знаете откуда? — поинтересовался он.

Он вроде экзаменовал меня. К счастью, я знала ответ.

— Уоррен Зевон[50], «Кармелита».

— Недурно! — Он положил статью на стол. — Я спросил Билли: слушай, между нами, что ты, черт подери, вытворяешь? Гитарист божьей милостью, и такой дар — псу под хвост! А Билли мне и заявляет, дескать, он и сам так думает, не сегодня-завтра возьмется за ум. Хорошо помню, что я ему на это ответил: «Хочется верить, что так оно и будет, но шансы у тебя невелики». Я уже писал для «Роллинг Стоун» и о смерти Джима Моррисона[51], и о смерти Дженис Джоплин[52], и о смерти Элвиса. Так что отлично видел, куда катится Билли.

— Под конец интервью вы сговорились встретиться ровно через год в баре «На крыше». Он обещал, что станет другим человеком. Даже посулил угостить вас выпивкой. Сбылось?

Бен покачал головой.

— Прождал его битых сорок пять минут, а он так и не объявился. Среда, четыре часа пополудни, сижу один как перст, тяну виски, а вокруг только разбуянившиеся молодчики с мальчишника. Ну, думаю, Билли или помер, или накачался наркотой в каком-нибудь мотеле в Тендерлойне.

— И все? Больше вы его не видели?

Бен на мгновение задумался. Разговаривая с ним, я подметила одну штуку: в его речи не было фальстартов, никаких «гм», «э-э» или других словесных тиков. Он говорил ясно и точно, как по написанному. Должно быть, на радио наловчился.