Ты еще пожалеешь, босс (СИ)

— Как мало тебе нужно, — рассмеялся Владимир. И мне понравился его смех. Низкий, мужской. Сама не заметила, как улыбнулась в ответ.

— Все понравилось? — раздался голос нашего проводника.

— Да, спасибо, — ответила я. — Было очень вкусно.

— Желаете что-то еще?

— Думаю, нет, — ответил Владимир. — Похоже, мы переели.

Михаил рассмеялся в ответ.

— Передам поварам. Проводить вас или еще немного посидите?

— Руслана? — спросил мой спутник.

— Пожалуй, пора выходить на свет, — приняла непростое решение. Мне хотелось еще немного побыть здесь, в темноте. Насладиться той странной атмосферой, что сложилась между нами, но еще я чувствовала, что все больше погружалась в эти чувства, эмоции. Еще немного и вернуться будет уже нельзя. А ведь по большому счету мужчина ничего мне не обещал. Да, мы пообщались, сделали шаги навстречу и озвучили, пожалуй, не самые радужные момент нашей жизни, но… Но можно ли это считать за что-то по-настоящему серьезное? Я бы могла. Но вот за Владимира уверенности не было.

— Хорошо. Тогда пойдем в том же порядке, только наоборот, — пошутил официант. — Давайте, Владимир, цепляйтесь за мои плечи. Надеюсь, вы хорошо вытерли руки после еды, правда?

— Даже не сомневайтесь, — в тон ему ответил Градов.

Они дошли до моего места и Михаил нашел мою руку, после чего помог положить руки на плечи Вове.

Возвращаться на свет было не больно, но непривычно.

— Не спешите выходить на улицу, — посоветовал напоследок Михаил. — И, конечно же, приходите к нам еще.

Мы поблагодарили его и направились к лестнице наверх. Но дойти не успели — Владимир резко развернул меня и поцеловал. Я даже вдохнуть не успела, как почувствовала его губы на своих.

Он целовал меня так жадно, что у меня ноги практически подгибались. Словно чувствуя это, мужчина подтолкнул меня к стене, позволив упереться в нее спиной.

— Прости, — пробормотал он, чуть отстранившись, — больше не мог терпеть.

— Почему? — задала я, пожалуй, самый глупый вопрос.

— Потому что кажется влюбился, как мальчишка, — признался он.

Сверху раздалось тактичное покашливание, и мы окончательно пришли в себя. До самой машины — пока забирали вещи, пока шли по улице, щурясь от яркого света, мы не разговаривали.

Я боялась спугнуть неожиданную радость. Ведь теперь мои недавние мысли казались глупыми и неуместными. Но все же неуверенность и страх не ушли до конца.

— Погуляем? — предложил Вова, едва мы уселись. А я лишь пожала плечами. — Русь, все в порядке?

— Наверное.

— Что-то придумала себе, да? — догадался тот. Снова трусливо отвернулась, но мужчина оказался проворнее и повернул мое лицо обратно. — Милая, что не так?

— Ты правда думаешь, что у нас получится? — робко спросила я.

— Все еще хочешь уехать?

— Я… Я не знаю пока. Возможно…

Вова подался вперед и прислонился лбом к моему.

— Не уезжай, Русь, пожалуйста, — произнес шепотом. — Прошу.

— Я боюсь, что недостаточно хороша и опытна для тебя, — быстро выпалила я и зажмурилась, боясь увидеть реакцию мужчины. Мое сердце билось рядом с ним так быстро, что безболезненно уйти стало практически невозможно. Но и увязать сильнее — означало лишь увеличить риски.

— Глупая моя, — нежно прошептал Владимир, покрывая мое лицо поцелуями. — Если бы только знала, что я чувствую, не сомневалась бы. Совсем.

— Так расскажи. Что это все значит для тебя? — осторожно открыла глаза и посмотрела на него.

— Я не умею говорить красиво, — покачал головой Градов. — Просто скажу, что буду рядом.

— Всегда?

— Если позволишь…

Что еще нужно было влюбленной мне? Я бросилась в омут с головой, отбрасывая последние сомнения.

39. Владимир

Если бы я только знал, как все закрутится. Впервые за долгое время мне было комфортно с девушкой. Я не ошибся, выбрав столь необычное место — полная темнота позволила каждому из нас сделать небольшой шаг вперед. Еще утром Богдан позвонил и предупредил, что если обижу его сестру, то некоторые мои части весьма и весьма пострадают. И я не злился — понимал его. Будь у меня младшая сестренка, тоже переживал бы за нее. И все же я чувствовал поддержку друга. А значит шансы увеличивались.

Выезжая за Русланой, я еще не подозревал, что уже к вечеру окончательно решу, что она станет моей. Пусть не сразу — если захочет побрыкаться, но в итоге — никуда не денется. Гармоничное ощущение в груди было лучшим доказательством верного выбора. И мне сорвало крышу — не удержался, поцеловал. В груди полыхал пожар, и не будь Руслана так молода и в чем-то наивна, мы бы уже ехали ко мне домой, чтобы закрепить наш союз.

Но Некрасова не такая. И с ней так было нельзя. Поэтому дал себе слово терпеть. Но когда она озвучила свои страхи, во мне словно перевернулось все.

Девочка моя… Захотелось обнять, приласкать. Красивые слова — не по моей части. Так было всегда, и с годами в этом смысле прогресса не наблюдалось.