Ты и небо

Теперь Инна поняла, почему девушки так любят свадьбы напоказ: чтобы кабриолет или хотя бы украшенная цветами и лентами тройка лошадей, обязательно по центральной улице, или катер, но заметный всем, а на нем невеста во всей красе. Раньше Инна лишь скептически улыбалась, слушая о подобных фантазиях хоть той же Моховой. Оказалось, что это до мурашек упоительно – выглядеть счастливой. Казалось бы, связка шаров – такая чушь. Но чушь очаровательная! Шагая по Невскому с глупыми шариками, Инна и в самом деле ощутила себя счастливой.

Пройдя по набережной Мойки, они вернулись к месту, где Огарев оставил машину. И тут случилась незадача: такое большое количество шаров никак не умещалось в салоне.

– Тебе когда лететь? – спросила Инна, заметив, как Дима во время прогулки украдкой поглядывал на часы.

– Через четыре с половиной часа.

– Заграница?

– Минск.

– Надо быть в аэропорту за два часа, – понимающе кивнула девушка. – Еще домой заехать, переодеться. Осталось совсем немного времени. Что же ты молчал?

– Нууу, – протянул Дима. – Все-таки свидание.

– Свидание? – саму себя вслух спросила Инна, задумавшись. Конечно, у них свидание, как бы старательно она ни прогоняла эту мысль. – Пойдем! – Ясновская решительно схватила Дмитрия за руку.

Притащив покорного ухажера на Синий мост, Инна отделила из связки фольгированный самолет, остальные шары протянула Диме.

– Загадывай желание! – предложила девушка.

– Любое? – заинтригованно спросил Дмитрий. Происходящее его забавляло.

– Я загадаю насущное. Иначе забуду.

– Тогда я тоже.

На счет «три» они разжали пальцы, и похожая на огромную гроздь разномастных виноградин связка шаров полетела вверх и вбок. Инна с Дмитрием стояли под прицелом взглядов прохожих и завороженно наблюдали за полетом. Гонимые ветром, шары сначала покружились вдоль реки Мойки, затем их прибило к зданию ГУ МЧС, переметнувшись через которое они растворились в колдовской темноте вечернего неба, на прощание блеснув полярной звездой.

«Принято», – мысленно истолковала этот знак Инна. В тот момент она верила в сказку. Самолет в ее руке ревниво рвался в небо, вторая рука оказалась в ладони Дмитрия – такой теплой и крепкой. Сам Дмитрий стоял позади нее совсем близко, почти вплотную, мятежный самолет бился о его голову надувным крылом.

В машине они целовались – страстно и поспешно, словно вот-вот уберут трап и они окажутся по разные стороны воздушного моста.

– Мы еще встретимся? – по-юношески робко спросил Дима под навесом перед ее парадной. В его стального цвета глазах таилась надежда.

– Конечно! – Инна упорхнула без долгих прощаний, осторожно протаскивая в узкую щель дверного проема А-380 из фольги.

* * *

Инна возвращалась в Пулково из Волгограда. Рейс был разворотным и от того утомительным. Набрали высоту, приступили к обслуживанию. Едва начали разносить напитки, как загорелось табло «Пристегните ремни». Командир по громкой связи объявил о турбулентности. По инструкции проводникам положено занять свои служебные места и пристегнуться. Прерванное обслуживание означает дополнительную работу и сокращение времени на отдых. Но ничего не поделать, инструкции надо выполнять. Потряхивало несильно, Инна знала, что это может быть только началом. Ей уже довелось приложиться лбом о стенку, когда по неопытности она подскочила, чтобы вернуть на место направлявшегося в туалет пассажира. Пассажир удержался на ногах, а у нее на лбу образовалась внушительная гематома, которую потом в течение двух недель приходилось тщательно замазывать гримом. Один раз при прохождении санчасти из-за этой гематомы ее чуть не отстранили от рейса и не отправили на внеочередную ВЛЭК. Так что после того случая Ясновская больше не проявляла неоправданного энтузиазма и работала строго по технологии.

Инна сидела на своей станции в хвосте и смотрела в салон. Самолет мотнуло. Раздались вздохи и одиночные возгласы – в салоне нарастало напряжение. Сама Инна не боялась – на работе ей было не до этого. Пассажир, занимавший кресло двадцать три «С», здоровенный детина, то и дело громко причитал: «А я говорил, не надо было лететь! Ты еще не хотела садиться в хвосте! Здесь самые безопасные места. А все равно не поможет. Сейчас как жахнет!»

Ясновская была готова его самого жахнуть – одного паникера достаточно, чтобы взбаламутить весь салон. Инна посочувствовала его спутнице, миниатюрной шатенке, которой доставался основной поток брюзжания.

Тут пассажирка, сидевшая неподалеку от паникера, обернулась и строго сказала:

– Мужчина! Как вам не стыдно! Вы летите из одного героического города в другой, не менее героический, и кликушничаете!

Парень вмиг замолчал и больше не издавал ни звука. Инна была несказанно благодарна пассажирке с места двадцать один «D», образумившей паникера.