Ты - Яд в моей крови

Он проводил меня в палату, а сам удалился. Я присел на кровать, мои мысли метались от радости к горю, я сам был в кошмарном состоянии. Позвонил отцу, рассказал что произошло. Он обещал как только так сразу приехать, только я положил трубку, зашла младшая неся в руках маленький сверток.

— Вот, возьмите. Держите на сгибе локтя, второй рукой возьмите сбоку. Вы молодец.

Когда я взял своего ребенка на руки, Луна это не передать словами, я мужчина, тем более оборотень и я плакал. Мои слезы котились сами собой, когда мой малыш открыл свои глазки, посмотрел на меня и улыбнулся, мой мир замер, его глазки такие же карие как и у Али. Все остальное мой сынок видимо взял от меня, светлый пушок на головке, разрез глаз, и только цвет глаз, достался моему сыну от Али.

Мое сердце сжалось от боли. Единственное, что заставляло сжиматься мое сердце от тоски — это потеря моей Али. Вот так мы и остались с моим сыном одни.

В палату ворвался отец увидев меня с сыном своим внуком затормозил, и тихонько подкравшись присел рядом.

— Как ты его назовешь? — спросил он у меня, гладя по маленькой щечке.

— Она хотела, назвать его — Адам. Так и будет.

— Адам, — протянул отец и кивнул. — Красиво.

Мысленно с ним согласившись обнял сына. Я поклялся быть с ним рядом. Всегда. Даже если мы останемся одни в целом мире.

Но полностью я, так и не выполнил своего обещание.

Глава 23

Элина

Прошло три года с того момента, как я стала мамой моего замечательного волчонка. И почти четыре, как я не видела свою пару.

Алекс, он часто снился мне.

После родов, буквально через неделю, симптомы парности вернулись ко мне опять со страшной силой. Меня выворачивало и тянуло к нему, и только мой сын не позволял мне сорваться.

Благо, остался пузырек с успокаивающим зельем, что дал мне четыре года назад Мастер ядов.

Зелья оставалось немного, но на год-два должно было хватить, если, конечно, не злоупотреблять. А я и старалась пить его только тогда, когда уж очень сильно накрывало.

Спасалась от этого «яда» как могла. Арина старалась меня отвлечь, сын отнимал много времени, да так, что думать о чем-то кроме моего волчонка было проблематично. Но эти сны… вся проблема была в них.

Они тревожили меня, ведь там он был рядом со мной и нашим сыном. Обнимал меня своими горячими руками, целовал мои губы, ласкал мое тело, шептал, как любит и скучает, чтобы я нашла его, вернулась..

Иногда сны были совсем болезненно извращенные (и не в том смысле, о котором вы, должно быть, подумали). В них мы были втроем счастливой семьей, (как бы мне на самом деле хотелось, чтобы так было) в них мы гуляли возле моря, бегали по теплому золотому песку, вместе строили воздушные песочные, замки. Смеялись, кушали всякие вкусности, а на утро эти сны развеивались, как дым, оставляя на моих ресницах лишь горечь и слезы.

Элиас рос серьезным и спокойным мальчиком. Иногда слишком серьезным. В синих, как у его отца, глазах сквозили холод и отрешенность. Часто в них можно было увидеть стужу и лед, он редко смеялся и никогда не плакал.

Я предполагала, что такое произошло из-за того, что ему не хватало его отца, его энергии, как в утробе, так и после рождения. И надо сказать, что меня это беспокоило.

Арина иногда смеялась, говорила, что он похож на ее пару, такой же ледяной. Эл (как сокращенно называла я сына) в такие моменты только смотрел на нее своими пронзительными глазами и ничего не говорил. Честно, иногда от его взгляда не по себе становилась даже мне.

В два года у нас произошла серьезная проблема. Оборотни от чистокровного отца наследуют вторую ипостась. Эл должен был, как и все оборотни его происхождения, обернуться в два года, но этого не произошло.

Только когда он злился или был чем-то недоволен, он перекидывался в частичную (даже, я бы сказала, «троичную», как было у меня во время беременности, такого я раньше не встречала, а спросить было не у кого) трансформацию, у него проявлялись на голове острые волчьи ушки, клычки и коготки, лицо заострялась и приобретало хищные черты.

Как мы это обнаружили? Да как обычно!

Просто на второй год его рождения мы отвезли его в лес. Воздух и природа должны были сделать свое дело, а еще живая дичь (мы заранее поймали зайца и надрезали шкуру, пуская кровь, запуская процесс). Он должен был перекинуться.

Но Элиас, почувствовав дичь, частично трансформировался в свою «троичную» сущность, а мы с Ари так и застыли с открытыми ртами. Скромно говоря, свою первую дичь он все же поймал и съел, но до конца перекинуться так и не смог до сих пор.

Три года маленького (по вечерам тоскливого) счастья прошли как один миг. Уже через неделю мне надо было выйти на работу, а сына отправить в младшую школу. Возле дома была такая, которая соответствовала всем нашим требованиям. Но я боялась, что мой холодный мальчик не приживется там, эти страхи любой матери беспокоили меня, заставляя нервничать.

Ари говорила, что все будет хорошо, наш сын (она часто называла Эла своим сыном, ведь по сути так и было, она, можно сказать, заменила ему отца) справится, возможно, детский круг поможет ему растаять.