Ты изменяешь ей со мной (СИ)

На самом деле тонна информации, которая на меня падает сверху, придавливая, словно грудой металла, не дает относиться ко всему наивно. Все слова я делю ровно пополам, параллельно проверяя сказанное. Нахожу доказательства, убеждаюсь, что мне не врут, даже отцу не говорю, что провожу свое «расследование». Не потому что совсем уж никому не верю — просто все это слишком.

Жена, дети.

Один вне брака от женщины, к которой я вроде как вернулся после разлада с Лизой. Два в браке от аферистки.

Ни к одной у меня нет никаких чувств. И детей я совсем не помню, чтобы их… любить. Звучит отстойно. Но вместо воспоминаний из такого важного периода своей жизни в голове ноль картинок.

Наверно, я должен испытывать чувство вины, и где-то в глубине души оно есть. Но по факту, все люди, о которых рассказывает, в основном, мать — для меня чужие.

В груди вакуум.

И вот от этого по-настоящему хреново.

Чтобы меня не разоблачили, в офисе я свожу контакты до минимума. Все назначения встреч через помощницу, на беседы с партнерами соглашаюсь, только полностью изучив наши дела.

Разумеется, Лизе я тоже ничего не объясняю. Звоню ей иногда, и детям тоже звоню. Впервые услышав ее голос, возникает странное ощущение. Описать его я пока что не могу, да и память молчит. Словно волнение где-то вдалеке, тревога, как будто я хочу ей что-то сказать, но вот что и почему эта хрень тисками сдавливает внутри, черт его знает.

Мой врач утверждает, что мне не нужно пытаться все вспомнить. И грызть себя за это тоже не нужно. Я должен отпустить ситуацию и знакомиться со всеми заново. И если мне очень повезет, когда-нибудь, память начнет возвращаться. А пока что прогноз неутешительный.

И к тому, что восстановить в памяти ничего не удастся, я тоже должен быть готов.

— Папа, смотри, единорог передает тебе привет, — дочь, ее зовут Арина, машет плюшевой игрушкой перед камерой и забавно смеется. Артем убегает.

Сын, уже который раз после сухого привет и нескольких фраз, говорит, что у него дела и из зоны видимости исчезает.

Дела. Ему скоро четыре исполняется, какие у него могут быть дела? Впрочем, иногда он идет на контакт.

Меня умиляют эти карапузы, правда. Забавные. Но это как в гости к другу прийти и поразиться, как выросли его дети. А то, что эти сорванцы мои… Мои сорванцы…

Вдруг ловлю себя на мысли, что мне нравится их так называть. Обалдеть, конечно.

У меня есть дети.

Я, пожалуй, начинаю проникаться, все еще испытывая недоумение. Однажды, я даже звоню Лизе вне плана.

Да, все звонки, которые я должен совершать, чтобы поддерживать видимость обычной жизни, у меня внесены в личное расписание. А этот я делаю в порыве.

Хочу голос ее услышать. Как идиот звоню и чушь несу, а потом она кладет трубку.

Холодная, неприступная.

Да, я знаю ее именно такой.

Зря я ей позвонил. Скоро вернется Злата, и надеюсь, хоть что-то я смогу почувствовать.

Мать явно к Лизе настроена не очень хорошо, но в целом, не сильно высказывается. Говорит, я все пойму сам, когда вернется та, которая тоже родила мне ребенка. И связь с которой у нас была еще до Лизы.

Кстати, Злату я немного знаю, пересекались в общей компании. Не помню, чтобы западал на нее, но отмечал, что замутить с ней возможно. Правда, тогда я рассчитывал максимум на один раз. Но судя по документу, который я обнаружил, ее сын Федя реально и мой тоже.

А вот с Ариной и Артемом выходит жесткая накладка. Я начинаю привязываться к ним, даже однажды решаю приехать без предупреждения.

Только вот вскоре нахожу этот чертов документ.

И если я раньше ничего не чувствовал, то сейчас от прочитанного становится хреново. Не знаю, отчего так цепляет, какого черта внутри будто обрывается что-то.

Черным по белому — совпадений нет.

Я в мгновение набираю номер клиники. Ею владеет Сашка Палканов, мы дружим. Наверно, поэтому я обратился именно к нему незадолго до отъезда Лизы. На месте его нет, но мой запрос принимают. И обещают немедленно выслать повторный результат на почту, которую я указывал. А по телефону такую информацию не выдают. С волнением я открываю документ, но в нем ничего нового.

Арина и Артем не мои дети. Их отец кто-то другой.

Выходит, Лиза мне врала?

Врала, черт возьми! И изменяла.

Я ведь только начал верить во всю эту хрень. Приехать хотел, понять, почему так тянет с ней поговорить. А сейчас внутри злость.

Я рву в клочья документ, по венам разливается металл, ноги, руки тяжелеют, а в башке вата. Комната плывет.

Не сразу понимаю, что теряю сознание.

Но вскоре мой кабинет в родительском доме погружается в темноту. И я вместе с ним.

Глава 9

Вадим

Настоящее время

— Это все? — Лиза смотрит с холодом, аккуратно складывает бумаги и с вызовом протягивает мне. Мы в моем кабинете, сидим за столом друг напротив друга. И я до сих пор не могу поверить, что моя бывшая жена теперь наш партнер. Какого черта?

Ее ход, чтобы перед глазами моими почаще мелькать, или реально совпадение?

Я стараюсь не смотреть на вырез ее блузки. И вроде бы все прилично: стильный деловой костюм, волосы убраны в строгую прическу. Но пуговицы она могла бы застегнуть.