Ты кем себя воображаешь?

Хозяйка напекла хлеба: глазированного, плетеного, с узорами. Роза изумилась усилиям, которые тратились на хозяйство в этом доме. Хлеб, паштет, цветы в подвесных горшках, котята — и все во имя зыбкого и шаткого домашнего очага. Роза жалела, часто жалела, что сама не способна на такие усилия, что не может совершать ритуалы, задавать тон, печь хлеб.

Она заметила группу преподавателей помоложе — она сочла бы их студентами, если бы не слова хозяина чуть раньше. Молодые люди сидели на кухонных столах и стояли у раковины, ведя общий тихий и серьезный разговор. Один из них посмотрел на Розу. Роза улыбнулась. Ответа на улыбку не было. Еще один-два человека взглянули на нее и вернулись к разговору. Роза не сомневалась: они говорят о ней, о том, что произошло в гостиной. Она предложила женщине хлеба и паштета. Расчет был на то, что, жуя, женщина замолчит и тогда Роза сможет расслышать, о чем говорит молодежь.

— Я никогда не ем в гостях.

Женщина заметно помрачнела, и в ее речи, обращенной к Розе, послышались обвиняющие нотки. Роза узнала, что она — жена кого-то из преподавателей. Возможно, ее приглашение было ходом в офисной политике? А Розу ей обещали как часть этого хода?

— Вы всегда такая голодная? И вам никогда не бывает плохо? — спросила женщина.

— Я всегда голодная, когда кормят так вкусно, — ответила Роза. Она взяла еды только для того, чтобы увлечь собеседницу своим примером, — на самом деле она ужасно волновалась, желая услышать, что о ней говорят, и от волнения ей трудно было жевать и глотать. — И я очень редко болею.

Она с удивлением поняла, что это правда. Раньше у нее все время были то простуды, то грипп, то спазмы, то головные боли; теперь эти четко определенные болезни исчезли, и на их место пришел ровный низкий гул беспокойства, усталости и дурных предчувствий.

«Завистливые сволочи, окопались на тепленьких местечках».

Роза отчетливо услышала эту фразу — или подумала, что услышала. Они бросали на нее быстрые презрительные взгляды. Во всяком случае, так ей казалось: она не могла смотреть прямо на них. Сволочи на тепленьких местечках. Это про нее. Разве? Разве она имеет какое-то отношение к тепленьким местечкам? Она, Роза, которой пришлось взяться за преподавание, потому что актерской работы ей давали мало и ей не хватало на жизнь? Которую взяли преподавать за ее опыт в театре и на ТВ, но срезали ставку, потому что у нее нет диплома по профилю? Она хотела подойти к молодым людям и сказать им об этом. Хотела произнести речь в свою защиту. Годы труда, изнеможения, скитаний, школьные актовые залы, нервы, тоска. Не знать, кто и когда заплатит тебе в следующий раз. Она хотела воззвать к их жалости, чтобы они простили ее, полюбили и приняли к себе. Она хотела быть на их стороне, а не на стороне людей в гостиной, которые за нее заступились. Но Роза сделала выбор из трусости, а не потому, что правда была на стороне этой молодежи. Роза боялась этих молодых людей. Боялась их жестокой добродетели, их холодных презрительных лиц, их тайн, их смеха, их непристойностей.

Она подумала об Анне, своей дочери. Анне семнадцать лет. У нее длинные светлые волосы, а на шее — тонкая золотая цепочка. Очень тонкая — нужно вглядеться, чтобы увидеть, что это именно цепочка, а не просто блик на гладкой, светлой коже. Анна была не такой, как эти молодые люди, но столь же отчужденной. Она каждый день ходила на балетные репетиции и ездила верхом, но не собиралась ни стать балериной, ни участвовать в соревнованиях по выездке. «Почему же?» — «Потому что это было бы глупо».

Что-то в манере Анны, тонкая цепочка, паузы в разговоре напоминали Розе бабушку Анны, мать Патрика. Но с другой стороны, думала Роза, возможно, что Анна так молчалива, придирчива и неприветлива только с матерью.

Черноволосый курчавый мужчина стоял в дверях кухни, глядя на Розу нахально, с иронией.

— Вы знаете, кто это? — спросила Роза у специалистки по самоубийствам. — Тот, кто увел этого пьяного?

— Это Симон. Я не думаю, что мальчишка был пьян, — мне кажется, это наркотики.

— Чем он занимается?

— Ну, наверно, студент какой-нибудь.

— Нет, — сказала Роза. — Я про Симона.

— А, Симон. Он работает на кафедре классической литературы. По-моему, он не всегда преподавал.

— Как и я, — сказала Роза и послала Симону улыбку, только что не сработавшую на молодых людях. Усталая, зависшая в пустоте, ничего не соображающая Роза начала ощущать знакомые шевеления, признаки, что ветер скоро переменится.

Если он улыбнется в ответ, значит жизнь начинает налаживаться.

Он улыбнулся, а специалистка по самоубийствам резко произнесла:

— Вы что, ходите в гости, только чтобы знакомиться с мужчинами?

* * *