Ты красавчик, Гарри!

— Саша, на кой черт ты его послушал? — недовольно проворчал глава тайной канцелярии. — Я все понимаю, он некромант. Я понимаю, что ему тоже надо учиться отвечать за свои поступки, но мертвым он ничему не научится!

— Знаки, — спокойно ответил император, сидевший рядом и не сводивший взгляда с посольского ложа, где перешептывался посол и один из сотрудников английской дипломатической миссии.

— В смысле? О чем ты? — недовольно взглянул на него младший брат.

— Держава дала знак, — спокойно ответил Александр. — Я молился о знамении. Молился за Отечество и просил знака, как уберечь от войны страну нашу.

Лицо Георгия разгладилось и он взглянул на брата удивленным взглядом.

— Ты сейчас не шутишь? Это не просто блеск камней был?

— Слепило так, что я полчаса в себя приходил, — улыбнулся Александр.

— Что… что было в знамении?

— Война будет, но не сейчас. Не время. Мы к ней не готовы, — ответил Александр. — Гарри подарит сегодня нам время.

Глава тайной канцелярии покосился на Васильева, который молча стоял у входа в императорское ложе, и наклонился к брату.

— Саш, держава молчала больше полувека…

— Знаю… Да и последнее ее знамение было… сомнительным.

— Согласен, но… — Романов младший вздохнул и дернулся от гомона с трибун.

В центр вышли два секунданта, которые, перекинувшись парой фраз, достали артефакты и отправились к противнику для определения честности поединка. Процедура была больше формальной — из-за того, что подобными артефактами были напичканы комнаты ожидания поединка.

— Началось, — вздохнул Георгий и потер лицо руками.

— Доверься ему, — произнес Александр.

Секунданты вернулись в центр, дали отмашку и разошлись к краям арены, укрывшись под защитой, а противники застыли друг напротив друга, ожидая сигнала.

— Что за черный плащ? — нахмурился глава тайной канцелярии, рассматривая Гарри. — И что у него с волосами?

Внезапно раздался колокольный звон.

Улоф тут же слегка присел, а уже через секунду окутался воздушной защитой. Воздух в арене закрутился, и послышался пронзительный свист, который медленно усиливался. Спустя две секунды, свист стал похожим на волчий вой.

За это время Гарри, черный плащ которого трепал ветер, уверенным быстрым шагом направился к противнику. Воздух все ускорялся и Хенриксон готовил «Режущий ветер», но Гарри и не думал бить силой. Он просто шел вперед.

— Твою мать, какого черта… — вскочил на ноги Георгий и всмотрелся в лицо парня, который что-то с улыбкой напевал.

За метр до защиты, Гарри резко выдернул из широкого рукава полуметровый силиконовый, мужской половой орган и, сделав шаг к защите, просунул руку «оружием» внутрь защиты.

БУДУМ!

Черный дым, брызги тьмы в стороны, и Улоф пулей вылетает из защиты и спиной врезается в край арены.

Тьмой залило половину арены, а часть полусферы была основательно заляпана тягучей серой массой из концентрированной силы смерти.

Полная тишина на арене, а Гарри, не переставая улыбаться, с прямой спиной идет к противнику, напевая и покручивая в руке свое оружие:

— Среди ублюдков шёл артист… В кожаном плаще, мёртвый анархист…

Шаг за шагом, он приближался к противнику, который, находясь в оглушенном состоянии, не мог понять, что происходит.

— Крикнул он: «Хой! Челюсть долой!», трупов вёл он за собой…

Гарри, подойдя на расстояние удара к Улофу, с отвращением оглядел прилипшего к защите арены парня и произнес:

— Приходи, не бойся… Уходя — не плачь!

Замах от души, и кончик силиконового оружия приходится ровно в челюсть Хенриксона.

— Был на руке застывший фак…

ШЛЕП!

— Из кармана торчал пиратский флаг…

ШЛЕП!

Пара зубов полетели на арену.

— Зомби всю ночь кричали: «Хой!»

ШЛЕП!

Кровь брызгами в разные стороны.

— Мы, анархисты, народ не злой!

Георгий смотрел на это с открытой челюстью, вся арена молча наблюдала, как молодой некромант избивал младшего сына, правителя Швеции.

Когда в итоге, от лица Улофа осталась одно большое опухшее и залитое кровью месиво, Гарри успокоился и сделал пару шагов назад.

— Боря! Для идиотов отдельные целители или как для всех?!! — крикнул он на всю арену.

— Если идиот не буйный, то обычные! — криком ответил Мусаев.

— Этот уже не буйный! Зови обычных! — крикнул Гарри, убрал свой «модернизированный обрез» и, сложив руки за спиной отправился к другу.

Глава 12

Бил я от души.

Честно.

С размаху, с песней и довольным лицом.

И знаете, что я заметил?

Когда я выходил, то держал улыбку насильно. Всеми силами я поддерживал улыбку на лице, стараясь выглядеть достаточно безумно. Однако… Стоило нажать и выстрелить дуплетом, как улыбка держалась на лице сама по себе.

Черт возьми — это было весело!

Потерянное лицо Улофа. Вылупленные глаза главы посольской делегации, Георгий Романов с открытым ртом и полная тишина на арене.

И Борис.

Да. Мусаев не подвел!

Что творилось потом — это отдельный разговор.